Две трагедии 20 века Библиотека

Цель РУБИН ЦЕНТР БЕЗОПАСНОСТИ - предложение широкого спектра услуг по низким ценам на постоянно высоком качестве.

Впервые с автором этой книги, популярным генералом и писателем, я познакомился в январе 1980 года. В ту пору начальником Гражданской обороны страны был весьма деловой и разумный человек — генерал армии Александр Терентьевич Алтунин. Он всерьез занимался делами гражданской обороны.

15 января 1980 года по его приглашению ведущие ученые Академии наук СССР вместе со мной посетили Научно-экспериментальный комплекс по проблемам повышения устойчивости работы отраслей народного хозяйства и его территориальных звеньев. В залах корпусов на экспозициях, действующих макетах и стендах впервые в стране была дана научно проработанная оценка состояния устойчивости работы промышленности, электроэнергетики, транспорта, сельского хозяйства и других отраслей. Тут же особо выделялись все узкие места в их работе и пути «расшития». Поразила нас тогда и огромная действующая диорама города, на которой демонстрировались требования норм инженерно- технических мероприятий гражданской обороны. Демонстрация диорамы сопровождалась показом специального кинофильма.

     

Подробнее

Сейчас я спущусь с гор в долину. И пойду к людям. Вот только перетерплю боль. Она, подлая, всегда застает врасплох: сначала к горлу подступает отвратительная тошнота, потом голову начинает раскалывать адский молот, и все это сопровождается раздирающим душу кашлем. Тут-то и надо уползать. Потому что затем начнутся страшные конвульсии, когда ты уже не принадлежишь себе и хочется выть, кататься по земле, биться головой о камни.

Не тревожься, я привык. Надо только успеть спрятаться за скалы, вжаться в них и ждать. И еще важно не закричать от боли, бессилия: в горах далеко слышно...

   

Автор:  Николай Тараканов
Подробнее

МОЕЙ МАТЕРИ  И ОТЦУ-СОЛДАТУ  ПОСВЯЩАЮ

    Г л а в а 1

Набирала силу весна 1986 года. В первые теплые дни после зимы вдруг прогноз погоды пообещал в ночь на 26 апреля приличные заморозки. Многие дачники, а точнее владельцы садовых участков, в спешке выезжали из Москвы и длинной вереницей легковых машин мчались по Киевскому шоссе спасать свои фруктовые деревья. Какая-никакая, а своя собственность. Ведь сколько сил и здоровья было вложено в освоение заболоченных участков земли только в нашем армейском садовом товариществе «Дубрава», что под Калугой! Зато у нас выращены яблони и груши, сливы и вишни, малина и клубника, смородина и крыжовник и прочее. И теперь все это было дорого. И летели дачники на свои участки спасать уцелевшее.
Автор:  Николай Тараканов
Подробнее

Г л а в а 2

Из жерла разрушенного атомного блока выносился довольно мощный поток аэрозольной газовой радиоактивности. Горел графит, а каждая частица его несла на себе большое количество радиоактивных источников. Обычная скорость горения графита — одна тонна в час. В четвертом блоке его было заложено около 2,5 тысячи тонн. От их горения могла распространяться на большие территории радиоактивность.

К 10 часам 26 апреля в Чернобыль прибыла самой первой воинская часть гражданской обороны из Киева, личный состав которой провел углубленную радиационную разведку на территории АЭС и в 30-километровой зоне. Только после данных о радиоактивном загрязнении территории, полученных воинами гражданской обороны, руководство и АЭС и города Припяти наконец-то осмыслило всю пагубность этой беспрецедентной аварии и по масштабам и по последствиям. Все впервые и всерьез задумались над тем, что придется отвечать за преступление.

Автор:  Николай Тараканов
Подробнее


Г л а в а 3

В первых числах июля мне были предоставлены очередной отпуск и семейная путевка в санаторий «Крым». Вечером 7 июля мы уложили вещи и собрались на следующий день вылететь в Симферополь. Однако все вышло по-иному. Далёко за полночь в квартире раздался телефонный звонок. Звонил оперативный дежурный штаба. Он сообщил, что утром мне нужно быть на службе. Стало ясно, что отпуск откладывается.

Это и подтвердилось утром. Генерал-полковник Крутских поинтересовался, не устал ли я от более чем двухмесячных дежурств. Я ответил, что не знаю такого понятия «устал», если есть другое — «надо». «Понимаю, что устал, — сказал Дмитрий Андреевич, — но отдыхать нам с тобой еще рано. — И положил передо мной телеграмму, которая предписывала мне с группой офицеров убыть в Чернобыль, — Об одном прошу, земляк (Дмитрий Андреевич тоже воронежский), зря не лезь...»

Автор:  Николай Тараканов
Подробнее


                                               Г л а в а  4

В опасной ситуации, сложившейся сразу же после взрыва, для принятия верного решения по ликвидации последствий аварии на АЭС непременно нужно было овладеть полной обстановкой как на самой станции, так и на прилегающей территории. Причем нужно было не просто овладеть этой обстановкой, а выявить и оценить радиоактивное заражение местности, объектов, зданий и сооружений, населенных пунктов, почвы, лесов, воздушных бассейнов, атмосферы и прочего. Как и предполагалось после нанесения ракетно-ядерного удара, эту опасную работу должны были проделать наземная и воздушная разведки.

Только они способны при тщательной подготовке и организации добыть нужные сведения. А ведь надо иметь в виду, что в результате аварии радиоактивному заражению была подвергнута значительная территория Украинской и Белорусской ССР, часть областей Российской Федерации. Сколько нужно было иметь разведчиков, приборов, транспортных средств! Это трудно себе представить, особенно тем, кто там не был и не видел всей огромной работы.
Автор:  Николай Тараканов
Подробнее

    

      Г л а в а 5

На третий день пребывания в Чернобыле мы вместе с офицерами Дьяченко, Гелеверой, Сотниковым и фотокорреспондентом Володей Шейным на вертолете Ми-8 (командир экипажа — кавалер двух орденов Красной Звезды за Афганистан майор Рогачев) облетели все здания и сооружения Чернобыльской АЭС, затем зависли над четвертым энергоблоком, и я впервые увидел жуткую картину разверзнутого неимоверной силой взрыва самого здания и расположенного в нем реактора. На крышах третьего энергоблока и площадках 140-метровой главной вентиляционной трубы взрывом была разбросана масса черного графита. На прикидку эта масса составляла более сотни тонн. Мне в голову не приходило тогда, что через два месяца я буду вместе с ближайшими помощниками проводить опасную и сложную операцию по сбору и удалению этой высокорадиоактивной массы и руководить солдатами, которые заменят не сработавших «магических роботов».

Подробнее

                                                

                              Г л а в а 6


Итак, в Чернобыле не хватало техники, и основная нагрузка легла на человека. Вместе с тем в том, что не хватало машин, опять же был повинен человек. И тут, и там человеческий фактор.

Вообще, хотя я, отдаю дань моде, и вынес «человеческий фактор» в название главы, признаться честно, не нравится мне это выражение. Будто творится все по какой-то «высшей воле», во имя какой-то «высшей цели», а человек со своими интересами выступает лишь как некий «фактор», ускоряющий или замедляющий движение. Но ведь творится- то все именно человеком, во имя его целей и интересов, а все остальное выступает в качестве факторов, помогающих либо мешающих ему. Поэтому и надо разбираться, какими идеалами и интересами руководствовался данный человек в той или иной ситуации, какие цели он перед собой ставил и к чему это привело.

Подробнее

                                 Г л а в а 7


Стоял сентябрь 1986 года. Шел третий месяц моей служебной командировки в Чернобыль. Многие мои близкие товарищи и сослуживцы разъезжались по домам. Как правило, офицеры и генералы более одного, максимум двух месяцев тут не задерживались. Срок пребывания солдат и офицеров, призванных из запаса, был установлен приказом министра обороны в три, а позже и все шесть месяцев, что было недопустимо. Меня это угнетало. Я не думаю, что защитная «броня» у солдата  гораздо толще и надежнее, чем у нас.

Я дал согласие на продление командировки до трех месяцев, начальство в Москве не возражало. Правда, за минувшие месяцы самочувствие несколько ухудшилось, но военные врачи регулярно брали кровь на анализы, и они не вызывали особых сомнений. Мы постоянно принимали какие-то лекарства.

Автор:  Николай Тараканов
Подробнее

                                                                  

                                 Г л а в а  8


29  сентября 1986 года первыми начали работы в 8 часов утра воины отдельного механизированного полка гражданской обороны. Все прибыли переодетыми, и каждый имел комплект защиты. В ночь с 28 на 29 сентября в особой зоне  специальная  группа

Автор:  Николай Тараканов
Подробнее


Как бы мне хотелось закончить свое повествование на оптимистической ноте. Как бы там ни было, жизнь не замерла на месте. Несмотря на сильнейшее потрясение, жители Армении, особенно пострадавшие от декабрьского жестокого землетрясения, возвратились на родные пепелища, обрели, как говорится, нормальное дыхание.

В Ленинакане и Спитаке, окрестных селах, до основания разрушенных подземной стихией, возводятся красивые жилые массивы, заводы и фабрики, объекты соцкультбыта. Вновь в школах зазвенели радостные детские голоса. Тысячи людей справили новоселье, рождение первенцев.



Подробнее

     Николай Тараканов

     Две трагедии ХХ века 

     Художник Михаил ГУРОВ 

     Тараканов Н.Д. Две трагедии XX века: Документальные повести. — М.: Советский писатель, 1992. — 432 с. 

     Эта книга — напоминание о двух величайших трагедиях нашего века: взрыве ядерного реактора на Чернобыльской АЭС и землетрясении в Армении. Записки их участника кандидата технических наук генерал-майора Н. Д. Тараканова отличает фактическая достоверность, глубокое понимание событий, боль за настоящее и будущее человечества.  

     Как простые солдаты бывают всякими — хорошими или так себе, сметливыми или «заторможенными», красивыми (не обязательно лицом — всем воинским обликом своим) или «тюфяками»,— такими, соответственно, бывают и генералы. Бьющие в глаза лампасы, шитье золотом на мундире не спасают посредственного генерала от полупрезрительных солдатских ухмылок: «А ведь мало чего стоишь ты, наш начальник...» Не «командир» в таком случае, а именно «начальник»! И многое, весьма многое — в действиях, повседневном армейском поведении, в живых чертах характера — должно быть у генерала, чтобы солдаты на всю жизнь запомнили его как отца родного, своего солдатского отца, и с мужской, не напоказ, однако все-таки гордостью могли позже сказать: «Он был с нами…» Это подтвержденное в горячих делах, а потому живущее в памяти-сознании определение, эта скупая солдатская похвала,— подумать,— выше любого ордена. «Он был с нами…» Право на такую солдатскую память, солдатское уважение заслужил и автор этой книги — генерал-майор Николай Дмитриевич Тараканов. Не только всей многолетней службой своей в войсках — от взводного до командира на генеральской должности (таких честных, преданных долгу кадровых военных в нашей армии, слава Богу, немало!), — но еще и тем, что выпало именно на его долю, когда со своими подчиненными он оказывался глаза в глаза со смертью. И была не игра в прятки (кто кого обманет!) — была суровая, тяжелая, сверхопасная работа. Сродни бою работа. В Чернобыле, после аварии на АЭС, где генералу Тараканову приказано было возглавить работы по удалению вредоносных продуктов выброса непосредственно на станции, в зонах с уровнем радиации свыше 1000 рентген в час, то есть при чудовищном уровне радиации, он, как отмечалось в представлении к награде, «для управления войсками рядом с разрушенным реактором на высоте 61,0 метра оборудовал командный пункт с телемониторами, схемами и другими наглядными пособиями для заключительного инструктажа офицеров, солдат, сержантов. Сложная и опасная операция длилась 12 суток. И все это время генерал-майор товарищ Н. Д. Тараканов находился на своем командном пункте». Понятно, что под словом «находился» следует понимать действовал, сражался, если хотите; и, посылая на опасные участки тщательно проинструктированных подчиненных, когда им отпускались на выполнение задания всего лишь минуты, сам генерал не покидал командного пункта днем и ночью . Понятно, что следствием этого стала жестокая лучевая болезнь (почти год в госпитале — и ныне она беспощадно ломает мужественного человека), но непонятно другое... Когда наверху потом «делили» Золотые Звезды Героев, их выдали тем, кто наблюдал за битвой с «белой смертью» в основном из Москвы и Киева, и Звезд, как у нас водится, не досталось только солдатам и офицерам генерала Тараканова, как и ему самому. А сам генерал, выйдя из госпиталя, преследуемый постоянными болями, отбыл с вверенными ему подразделениями к месту еще одной великой трагедии, теперь уже в Армения, для ликвидации последствий небывалого по силе землетрясения... И снова лицом к лицу со смертью, а точнее — с ее кровавым «посевом». Впрочем, как раз обо всем этом (включая и то, почему командный пункт необходимо было устраивать в непосредственной близости от разрушенного реактора; как солдаты в Спитаке пробивались через многотонные каменные завалы к жертвам землетрясения...) и рассказывается в книге генерала Тараканова «Две трагедии XX века», которую вы, уважаемый читатель, держите сейчас в руках. Это, помимо всего, книга человеческой боли и человеческой сострадательности ко всему нуждающемуся в помощи и защите на Земле; это книга о пребывающем в угнетенности — из-за непрекращающихся политических экспериментов — русском народе, ибо сам автор ее — крестьянский сын, сполна познавший на собственном опыте, через многотрудную судьбу отца и матери, каково жилось у нас сельскому человеку... И вместе с тем строки этой книги проникнуты гордостью за наших людей, способных в час грозных испытаний безоглядно встать в боевой строй: коли нужно — да будет так! Это к тому же резкая, беспощадная в оценках и по выводам книга, обнаруживающая тем самым бескомпромиссность и нравственную последовательность натуры самого автора — воина, гражданина Отечества, сына России, человека чести и совести. Это книга, наконец,— книга русского генерала, из среды которых (чему немало примеров) с давних времен и поныне выходят достойные — по правдивости описаний и точности, глубине слова — литераторы. Отнесемся же к книге, как она заслуживает этого, — с нашим читательским доверием. Не ошибемся.

     Эрнст САФОНОВ