Впервые с автором этой книги, популярным генералом и писателем, я познакомился в январе 1980 года. В ту пору начальником Гражданской обороны страны был весьма деловой и разумный человек — генерал армии Александр Терентьевич Алтунин. Он всерьез занимался делами гражданской обороны.
15 января 1980 года по его приглашению ведущие ученые Академии наук СССР вместе со мной посетили Научно-экспериментальный комплекс по проблемам повышения устойчивости работы отраслей народного хозяйства и его территориальных звеньев. В залах корпусов на экспозициях, действующих макетах и стендах впервые в стране была дана научно проработанная оценка состояния устойчивости работы промышленности, электроэнергетики, транспорта, сельского хозяйства и других отраслей. Тут же особо выделялись все узкие места в их работе и пути «расшития». Поразила нас тогда и огромная действующая диорама города, на которой демонстрировались требования норм инженерно- технических мероприятий гражданской обороны. Демонстрация диорамы сопровождалась показом специального кинофильма.
Авторами этого уникального изобретения были Н. Д. Тараканов, О. Н. Пашин, Р. Ю. Сухоруков и другие. Они же были и ведущими специалистами по создания самого комплекса, который после нашего посещения я порекомендовал А. Т. Алтунину представить к Государственной премии СССР.
Мне хорошо запомнились доклады ведущих ученых и специалистов из Гражданской обороны — генералов Б. П. Дутова, М. П. Цивилева, Ю. Н. Афанасьева, Н. Д. Тараканова, О.Н. Пашина, В. Е. Аниканова и других. Но ближе всего мне был доклад по проблемам повышения устойчивости работы всей электроэнергетики, и в частности атомной. С обстоятельным докладом выступил тогда молодой генерал Николай Дмитриевич Тараканов. У действующего макета одного из атомных реакторов, как сейчас помню, он больше задавал мне вопросы по повышению устойчивости работы реактора, его надежности, живучести, чем комментировал сам. Его инженерная эрудиция, аналитический ум и смекалка привлекли мое внимание к нему.
Мог ли я тогда подумать, что этому молодому человеку придется через шесть лет руководить весьма сложной операцией по сбору и удаления ядерного горячего, графита и прочих продуктов выброса с третьего энергоблока Чернобыльской АЭС, честно выполнить свой воинский долг вместе с солдатами, потерять здоровье и остаться оптимистом да еще писать книги? Нет, не мог. Мне и в голову тогда не приходили мысли о допустимости подобной аварии.
Тогда на комплексе мы внимательно ознакомились с представленной проблемой и наметили ряд крупных научно- исследовательских работ по линии Академии наук СССР. Жаль, что мало воплотили в жизнь.
За ужином я подарил Николая Дмитриевичу своя книгу «Атомная энергетика и научно-технический прогресс» с замысловатой надписью: «Дорогой Николай Дмитриевич! Подумайте о закрытых...» Присутствующие на ужине пытались расшифровать эту надпись, но, увы... Чуть позже генерал Тараканов точно раскодировал этот текст.
После нашего визита между Академией наук СССР и Гражданской обороной страны, ее руководством, учеными и специалистами, установились деловые контакты. Но следует признать, что внедрение в практику норм и требований гражданской обороны слишком далеко было от истины.
А теперь о книге Николая Дмитриевича Тараканова «Чернобыльские записки, или Раздумья о нравственности». Это книга талантливого человека. Все, что прошло через его душу, ум и сердце, написано правдиво и художественно. Мне лично импонирует то, что автор как высокообразованный инженер, соприкоснувшись с аварией, сумел в тонкостях вникнуть в суть разыгравшейся трагедии и дать честное толкование безответственной деятельности эксплуатационников и руководства АЭС.
Забегая вперед, хочу сказать, что в сентябре 1990 года у меня состоялась встреча с Николаем Дмитриевичем по поводу проверки его организма на содержание плутония у нас, в Институте имени Курчатова. В беседе с генералом мне понравилась аналогия, которую он провел. Он высказался примерно так: «Анатолий Петрович, как вы думаете, если солдату, провоевавшему в Великой Отечественной войне с винтовкой образца 1899/30, сразу дать современное оружие, не говоря о ракетах, что будет?» Я ответил: «Может сам себя и застрелить». — «Верно, — сказал генерал, — Вот то же самое случилось и в Чернобыле».
И все же Чернобыль — трагедия и моей жизни тоже. Я ощущая это каждую секунду. Когда катастрофа произошла, и я узнал, что там натворили, чуть на тот свет не отправился. Потом решил немедленно уйти с поста президента Академии наук, даже обратился по этому поводу к М. С. Горбачеву. Коллеги останавливали меня, но я считал, что так надо. Мой долг, считал я, все силы положить на усовершенствование реактора.
Отвечать за развитие атомной энергетики и конкретно за чернобыльскуя катастрофу — разные вещи. Судите сами. Хотя, впрочем, убежден, что сказанное мною вызовет новый поток брани на мою старую, лысую голову. Но я покривил бы душой, если бы согласился с мнением, что теперь атомнуя энергетику развивать не надо и все АЭС следует закрыть. Отказ человечества от развития атомной энергетики был бы для него губителен. Такое решение не менее невежественно, не менее чудовищно, чем тот эксперимент на Чернобыльской АЭС, который непосредственно привел к аварии.
Мне часто задают вопрос: знал ли я о нем? В том-то и трагедия, что не знал. Никто вообще в нашем институте не знал о готовящемся опыте и не участвовал в его подготовке. И конструктор реактора, стоящего на Чернобыльской АЭС, академик Н. А. Доллежаль тоже ничего об этом не знал. Когда я потом читал расписание эксперимента, то был в ужасе. Множество действий по этому расписанию привело реактор в нерегламентное состояние. Не буду вдаваться в технические подробности, скажу только, что эксперимент был связан со снятием избыточного тепла. Когда реактор остановлен, турбогенератор по инерции крутится и дает ток, который можно использовать для нужд станции.
Спрашивают также, кто разрабатывал опыт.
Руководство АЭС поручило подготовить проект эксперимента Донтехэнерго, организации, которая не имела дела с АЭС. Дилетанты могут руководствоваться самыми добрыми намерениями, но они вызвали грандиозную катастрофу — так и произошло в Чернобыле.
Директор станции, не привлекая даже заместителя главного инженера своей АЭС, физика, разбирающегося в сути дела, заключил договор с Донтехэнерго о проведении работ. Регламент эксперимента был составлен и послан на консультация и апробация в институт «Гидропроект» имени Жука. Сотрудники института, имеющие некоторый опыт работы с атомными станциями, не одобрили проект и отказались его визировать.
Я часто теперь думаю: хоть бы «Гидропроект» поставил кого-либо из нас в известность! Но его сотрудники не могли даже предположить, что на станции все-таки решатся проводить эксперимент.
В нашем бывшем министерстве, Минсредмаше, об эксперименте тоже не знали: ведь Чернобыльская АЭС была передана Минэнерго. Может быть, это и было первой ошибкой...
По-всякому можно относиться и к бывшему Минсредмашу, попрекать его отсутствием гласности, излишней секретностью, но там были профессионалы и повоенному дисциплинированные люди, четко соблюдающие инструкции, что в нашем деле чрезвычайно важно.
Существует инструкция, которую обязан соблюдать персонал любой АЭС. Это технический регламент, гарантия ее безопасности. Так вот в самом начале нового, ошибочного регламента Донтехэнерго записано: «Выключить систему аварийного охлаждения реактора — САОР». А ведь именно она включает аварийное охлаждение реактора. Мало того, были закрыты все вентили, чтобы оказалось невозможным включить эту систему. Ясно, что никто не имел права вести работу по «самодельному», а не по утвержденному регламенту.
Двенадцать раз эксперимент нарушал действующую инструкцию по эксплуатации АЭС! Одиннадцать часов АЭС работала с отключенной САОР!
Можно сказать, что изъяны существуют в самой конструкции реактора. Однако причина аварии все-таки — непродуманный эксперимент, грубое нарушение инструкции эксплуатации АЭС. Реакторы такого типа стоят и на Ленинградской, и на Курской АЭС — всего пятнадцать штук. Почему же авария произошла в Чернобыле, а не в Ленинграде, например? Повторяю, недостатки у реактора есть. Он создавался академиком Доллежалем давно, с учетом знаний того времени. Сейчас эти недостатки уменьшены, компенсированы. Дело не в конструкции. Вы ведете машину, поворачиваете руль не в ту сторону — авария! Мотор виноват? Или конструктор машины? Каждый ответит: «Виноват неквалифицированный водитель».
Пользуясь случаем, что пишу предисловие к честной книге генерала, прошедшего горнило Чернобыльской АЭС, хочу повторить в назидание потомкам следующее.
Атомная энергетика — стимул для развития промышленности вообще. Нельзя сейчас закрыть ее на 15—20 лет, как предлагают некоторые. Это значило бы окончательно растерять специалистов, а потом повторить весь путь заново. И так наши специалисты под давлением общественного мнения разбегаются кто куда. Нужно продолжать и существенно совершенствовать работы по АЭС.
Меня очень тревожит гонение на атомную энергетику, которое началось в стране. Не может целая отрасль науки и промышленности быть подвергнута остракизму. В этом отношении уже есть отрицательный опыт с генетикой и кибернетикой. Я по-прежнему убежден в необходимости развития для страны атомной энергетики. Убежден, что при правильном подходе к ней, при соблюдении всех правил эксплуатации она безопаснее, экономически надежнее тепловых станций, загрязняющих атмосферу, гидростанций, уродующих реки.
Когда пускали атомные электростанции, я часто брал туда с собой детей, потом внуков. Я не боялся аварий при этих пусках, хотя всегда были недостатки. Помню, и на испытания атомохода «Ленин» приехал с младшим сыном, школьником. Пуск любого нового блока АЭС обязан проявить все его недостатки. Пуск четвертого блока Чернобыльской АЭС в 1984 году также проявил недостатки, и были приняты меры к их устранению, но полностью эта работа закончена не была. Именно поэтому так называемый оперативный запас реактивности был гораздо ниже нормы, когда реактор нужно было — и полагалось — остановить. И аварии не было бы!
Безопасность работы — единственный критерий существования АЭС. Выполнить его можно, лишь учитывая уже имеющийся опыт работы. Зачем же разрушать отрасль промышленности, где работали ученые, инженеры, конструкторы, которые все-таки чего-то стоили? Ведь все равно не обойтись без атомной энергетики, и новому поколению неизбежно придется к этому возвращаться и начинать все с нуля.
Академик, трижды Герой Социалистического Труда
А. П. АЛЕКСАНДРОВ