Выглядит Александр Матвеевич довольно молодцевато для своих пятидесяти с лишним лет. Высокий, плечистый, с открытым обветренным лицом, в котором будто до сих пор играют всполохи пламени. Добрый и доверчивый взгляд темно-серых глаз. Кожаная куртка подчеркивает военную выправку. Если слегка и затеняет былую осанку, так это, возможно, некоторая сутуловатость, обычно свойственная людям, многое вынесшим на своих плечах.
ЗА МИНУТУ ДО ВЗРЫВА
Зная, что он в основном служил на штабных должностях, я ожидал увидеть мужчину с громогласным голосом, предельно уверенного в себе, сразу берущего бразды правления в свои руки. Баритон у полковника в отставке Жуковского, впрямь, «поставлен», а в остальном — скромен, даже застенчив.
Мы сидели в кабинете руководства одной из пожарных частей. Атмосфера была приближена к «боевой»: через громкоговорители изредка доносились команды дежурного диспетчера:
— Караул — на выезд!
Но они не мешали нам вести диалог. Наоборот, как бы освежали и оттеняли былые «грозовые» события, из которых соткано почти все полотно биографии его, ровесника Великой Победы.
1
Семья пожарного Матвея Ивановича Жуковского, как и многие москвичи в послевоенное время, жила скудновато, занимая шестнадцатиметровую комнату в двухэтажном бараке на Трифоновской улице. На одной кровати спали дочки, Тома и Таня, на другой — родители. Удобнее всего было Саше — ему достался диван. Стол, стулья, гардероб — вот, пожалуй, и вся нехитрая домашняя утварь. Ах, да, еще печка, топившаяся дровами. Кухни вообще не было, обеды готовили на электроплитке, прямо в комнате.
Родным помогать надо, и Александр после семилетки пошел в школу торгового ученичества, получил специальность младшего продавца. Приняли на работу в мясной отдел продмага. «Золотое дно» — скажут те, кто застал некогда длиннющие очереди у полупустых прилавков. Однако не надо забывать: тогда, в самом конце пятидесятых, любых продуктов было — бери — не хочу. И продавцы так не «зарывались». А Саша, вообще, по природе уважителен и добр к окружающим. Правда, по ночам изредка снились ему лица покупателей, особенно пожилых. Согнутый палец с желтым ногтем тычет в кусок мяса.
—Чую, не совсем свежее, — твердила привередливая старушка. — Под прилавком, небось, лучше есть.
—Да вы что?! Идите — посмотрите!
Может, поэтому и не прижился в торговле, что недоверием иной раз одолевали. Вскоре устроился на тормозной завод, окончил там курсы техминимума и стал паяльщиком. Сто рублей в месяц явились хорошей добавкой в небогатый семейный бюджет. К тому же школу рабочей молодежи окончил, вручили аттестат зрелости.
Однажды вечером к ним на огонек заглянули сослуживцы Матвея Ивановича из 35-й ВПЧ. Принялись расспрашивать Сашу о планах на будущее. Тот в ответ лишь неопределенно пожимал плечами.
—У нас, конечно, опасность налицо, — рассуждал один из гостей. — Но дело великое: людей от смерти спасаем.
—Платят, однако, маловато, — подключился второй. — Да жаловаться грех, на жизнь хватает.
- Зря колеблешься, — подступился отец. — Думаешь, мол, попусту я, здоровый парень, в карауле отсиживаться буду? Наше «бездействие», оно обманчиво. Сидим-сидим, а потом — как врежут тревогу: сто потов сойдет, пока потушим. Решайся, сынок.
В ту ночь Александр долго не мог заснуть, все раздумывал, как быть. А утром подошел к отцу:
Я готов. В пожарку.
—Правильно решил, — сразу повеселел Матвей Иванович. — Вчера Битчик наш из части правильно сказал: работа у нас очень важная.
Вступительные экзамены Жуковский-младший сдавал в учебном центре столичного УПО. Так принято было: из Ленинграда приезжали преподаватели и прямо на месте принимали. Конкурс немаленький, но преодолел его успешно.
В городе на Неве, учась в пожарнотехническом, увлекся спортом. Видимо, физические данные дали о себе знать: едва не стал мастером спорта по самбо, сдал на второй разряд по волейболу и профессиональному виду — пожарной прикладистике. В увольнительной любил ходить в Эрмитаж и Русский музей.
К его возвращению в Москву родители уже перебрались из барака в квартиру. Жить стало попросторнее. А служить лейтенант Жуковский отправился туда, где проходил практику, — в 8-ю часть. Так пожелал ее начальник капитан Фетисов.
В одно из первых самостоятельных дежурств получил сообщение: на заводе «Каучук», скорее всего, горит. Поехали. Еще по дороге увидели — в стылом небе курчавятся сизые космы дыма. Жуковский, понимая опасность уже из самого названия предприятия, решил подстраховаться и объявил «второй номер», вызвав дополнительные расчеты. Доложив об этом по радиостанции, был полностью уверен, что его действия оценят по достоинству. А, приблизившись, опешил: клубы дыма, а точнее... пара вырывались из труб ТЭЦ, находившейся на одной прямой линии с «Каучуком». От стыда сквозь землю готов был провалиться...
Однако дежурный по гарнизону, дав отбой тревоге, не сделал и намека на укоризну. Вероятно, посчитал: лучше перестраховаться, чем допустить промедление на сигнал о помощи.
Промашка та никоим образом не отразилась на лейтенанте. Напротив, уже через девять месяцев после начала службы, успев побывать со своими «орлами» в нескольких сложных «переплетах» и умело из них выйти, в свой 21 год от роду сделал редкостный, прямо-таки головокружительный «взлет». С «начкара» после собеседования в отделе службы и подготовки переместили сразу на должность начальника тыла штаба пожаротушения УПО. Невиданное дело: обычно ведь на нее «брали» оперативных дежурных по отряду, начальников частей.
Новая работа торопила, не хотела ждать, пока он ознакомится с массой документации, где указаны местонахождения гидрантов, да наиболее оптимальные пути расстановки техники, прокладки магистральных линий к тем или иным объектам. В конце того же месяца апреля 1967-го вызвали на фабрику музыкальных инструментов «Лира». Входили в дежурную смену штаба «тушилы» маститые: «опердеж» по городу Иван Филимонович Коваль, его помощник Владимир Сергеевич Балахонцев, а с ними — молодой «спутник» Александр Жуковский.
Подъезжая, поняли: положение — хуже некуда. Над штабелями леса метров на пятьдесят вздымался алый факел. Огонь неистово пожирал все на площади метров в триста. Плотная бахрома дыма нависла вокруг.
— В это мгновение, — вспоминал Александр Матвеевич, — я вдруг ощутил какую-то заторможенность. Мысли спутались, не знаю, за что браться и как поступить. Спасибо, Коваль с Балахонцевым — люди с незаурядной подготовленностью, за ними и «держался». Все остальное происходило «автоматически». Свои обязанности я уже, разумеется, знал и выполнял. Хотя, если честно, трудновато пришлось: туда стянули больше сорока машин. Потушили довольно быстро, за два часа.
Добросовестно «выполнив свою пятилетку», Жуковский стал вместо ушедшего на пенсию Коваля. К тому времени Александр Матвеевич уже получил высшее образование, закончив факультет противопожарной техники и безопасности. А уж про опыт и говорить нечего — такие огненные круговерти попадались...
...Декабрьским вечером в его квартире раздался телефонный звонок. Подняв трубку, услышал знакомый голос коллеги:
— Сань, мне завтра позарез надо... Не выйдешь вместо меня?
Жуковский — человек безотказный, согласился. И — как будто судьба испытывала его на прочность...
Вечером вызвали на пожар в здании Первого мединститута на Пироговке. Прибыл со штабом, оценил ситуацию и объявил «пятый номер». Промедления она не терпела: из окон второго этажа валил черный дым, в них мелькали люди, призывно крича. С тыльной стороны корпуса виднелось большое зарево. Решение одно — приступить к немедленной эвакуации оказавшихся в беде.
Ни один человек тогда не пострадал, хотя угроза была очень серьезной. Едва потушили — очередной вызов. На станции метро «Октябрьская» горели вагоны поезда, стоявшего на запасном пути. Туннель сильно задымлен, поэтому все до единого надели противогазы. Двигались почти на ощупь, лучи фонарей не «прошивали» тьму. Основным ориентиром были рельсы.
Дойдя до очага загорания, Жуковский сообщил по радиосвязи, какова обстановка. Тут же приступили к работе. Жара стояла неимоверная, особенно вверху. Действовать пришлось в полусогнутом состоянии. Однако пожарным к сложностям и опасности не привыкать...
Позже среди других бойцов и командиров Жуковский был удостоен медали «За отвагу на пожаре». Награду, как он шутил, получил «по просьбе своего сослуживца».
Каждый пожар, что называется, «хитер и коварен». Но случившееся жарким летним днем 1980 года на нефтеперерабатывающем заводе в Капотне останется в памяти на всю жизнь.
В огромном крытом бетонированном отстойнике отчего-то воспламенились нефтепродукты. Бурлящая жижа несла в себе непредсказуемые последствия для окружающей местности. Было решено организовать массированную пенную атаку на взбунтовавшийся огонь, в считанные минуты направив стволы через отверстия в плитах. Руководил всей операцией заместитель начальника Управления полковник Виктор Михайлович Кононов. «Пятерку» атакующих возглавлял подполковник Жуковский — тогда уже начальник штаба первой бригады.
В азарте штурма они не сразу услышали волевой голос Кононова:
—Всем — немедленно отойти!
Когда Александр Матвеевич уловил смысл приказа, вся группа отступила. Не прошло и минуты — саданул взрыв. Тяжеленное раскаленное бетонное покрытие, на котором только что стояли смельчаки, словно какой-то исполин приподнял в воздух — пламя фонтаном брызнуло во все стороны. С грохотом плиты раскололись на мелкие куски, упав в кипящую массу и поднимая лавину огненных брызг. Этот смертельный «фейерверк» длился секунды, однако все успели понять значение спасительной команды полковника.
—Ощущение такое, будто вернулся с того света, — признался мне Жуковский.
Обсуждая итоги, руководители пришли к выводу, что до конца еще не изучены все возможные приемы тушения. А следовательно, полученный опыт явился ценным вкладом в их «копилку». Важна была и роль инженеров, специалистов: пользуясь приборами, они «предвосхитили» надвигавшийся взрыв.
Да, огонь не только несет беду — он еще и учит. Как говорят в народе, нет худа без добра.
Происшедшее в высотном жилом доме на проспекте Маршала Жукова «раскрыло глаза» многим высокопоставленным чиновникам. И, наверное, заставило задуматься: прежде чем возводить какое-либо здание, и уж тем более предназначенное для проживания, следует предусмотреть меры безопасности, спасения людей в случае бедствий. Пожара в том числе.
Сотрудники службы «01», включая Жуковского, принимавшие участие в ликвидации мощного пожара, конечно, высказали потом свои соображения по улучшению системы тушения, совершенствованию всей боевой работы. Но не менее прочих технических новаторских идей Александра Матвеевича взволновала одна из престарелых жительниц той «высотки». Попав в огненный плен, она, несмотря на возраст, не бросилась в панику. Быстренько перешла в соседнее помещение, куда вихревые языки пламени без поступления свежего воздуха не достигали. Бойцы вместе с Жуковским пробились сквозь стену огня и, когда через раскаленные, обжигавшие кожу очки противогазов увидели старушку, подумали — призрак. А она, поняв их положение, зачерпнула ладонями лившуюся из крана воду, стала «умывать» «резиновые» лица спасителей. Получив столь неожиданную помощь, они вновь рванулись вперед, к очагу горения.
«Если б все у нас были столь грамотны в «пожарном» отношении и вели себя благоразумно», — рассуждал потом Александр Матвеевич.
Увы, обычно люди, не обученные, как действовать в опасной ситуации, поддаются вполне понятному испугу, теряются, ими овладевает шок. А паника — пострашнее любого пожара...
Надежда на то, что служба «01» будет двигаться только вверх в прямом и переносном смысле слова, осталась у него поныне. Благо, часть мер, направленных на достижение этой цели, уже реализуется.
Еще тридцать лет тому назад, будучи начальником тыла, Жуковский участвовал в испытаниях вертолета Ка-26 для «своих» нужд. Первые пробы показали: винтокрылая машина обладает громадными возможностями в пожаротушении в любой обстановке, при любой погоде. Уже тогда опробовали приемы высадки «десанта» на крыши домов, лоджии... Для этого использовали тросы, парашюты, подвесные люльки. Подняв на большую высоту с помощью вертолета пожарные рукава, могли быстро направить водяные струи в самые труднодоступные места. Эффективность применяемых средств повышалась в несколько раз.
«Дистанция огромного размера» пролегла, прежде чем в небе над Москвой появились «Камовы». Уже новой модификации. Александр Матвеевич давал им «путевку в небо», являясь заместителем главы УПО и одновременно начальником штаба. Огромную «черновую» работу провел тогда его заместитель полковник Виктор Владимирович Зайцев.
Говоря о перспективах, он несколько взгрустнул. От чего?
—Затраты, естественно, нужны большие, — ответил. — Но ведь человеческие жизни не имеют знака равенства ни перед какими денежными суммами...
А в темно-серых его глазах читалась некоторая тревога. Может, не совсем такая, как тогда, в доме на проспекте Маршала Жукова, когда никакие автолестницы и подъемники не смогли вознести огнеборцев на 22-й этаж. Взбирались по штурмовкам, с двадцать первого. Порывы ветра раскачивали лестницу. Жуковский смотрел только вверх: сорвется крюк — верная гибель.
Позволительно бы спросить: сколько же можно испытывать себя и свою судьбу в экстраординарных ситуациях? Ситуациях прогнозируемых, но, к великому сожалению, повторяющихся раз за разом...
Тем не менее Александр Матвеевич с оптимизмом смотрит «вдаль»:
—Наверняка изобретут куда более совершенную технику борьбы с огнем. Среди прочего оборудования появятся микроавтомобили, снабженные специальными водометами, гранатами. Экипаж будет небольшим, а маневренность — исключительная, чтобы при любой уличной «пробке» пробиться к месту назначения. Главная их цель: оперативно локализовать загорание и приступить к тушению. Это будет группа быстрого реагирования с минимальными затратами сил и средств.
Я почувствовал, что сказанное — «крик души», выношенный за более чем тридцатилетнюю службу «тушилы» до мозга костей. Думаю, в гарнизоне таких по пальцам можно пересчитать. Почти у каждого в жизни случаются хотя бы временные «передышки» в виде «кабинетной» работы. Он, какую бы должность ни занимал, знал только одно занятие — тушить пожары. Вначале — все подряд, потом — масштабные. И абсолютно справедливо удостоен за это орденов «За личное мужество», «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР», одиннадцати медалей.
3
Увлекшись сугубо служебными «проблемами», мы не заметили, как пролетело время. А мне еще хотелось заглянуть в ту «ячейку», откуда каждый из нас черпает и физическую энергию, и одухотворенность.
Видимо, привыкший только к таким вот, не «домашним» темам, на вопрос о семье Александр Матвеевич покраснел:
—Жену зовут Тамара Федоровна. Прекрасная женщина...
—Как она выглядит?
—Как вам сказать... Среднего роста, немного полновата, очень душевная.
—А какие у нее глаза? Какого цвета?
Окончательно смутившись, он признался:
—Не знаю...
А мне тотчас вспомнились строки поэта:
Глаза в глаза — лица не увидать —
Большое видится на расстоянье.
Действительно, кто из нас любуется очами своих спутниц? Это делали, когда выбирали их в жены. А потом... Потом было просто некогда. Служба «засасывала»...
Уже в самом конце нашего разговора выяснилось: у Жуковских — семейная династия. Про его отца и него самого уже сказано. Жена Александра Матвеевича тоже свыше трех десятков лет прослужила, но — профилактикой, в отделе Госпожнадзора Куйбышевского района. Теперь капитан в отставке. А вот сыновья, «насмотревшись» на отца, выбрали его «удел». Старший, Сергей — заканчивает офицерские курсы. Юрий — капитан. Работает там же, в родных отцовских стенах, — штабе пожаротушения столичного УГПС.