В середине мая 1968-го, собравшись в одной из комнат общежития на улице Расплетина, 22, где нас — выпускников Свердловского пожарно-технического училища — поселили по приезде в столицу, мы обменивались первыми впечатлениями.
Еще какой-нибудь месяц назад при известии о распределении в Москву нашему ликованию не было предела. Никогда в истории уральского ПТУ, которое готовило кадры для Сибири и Дальнего Востока, его воспитанникам не случалось получать таких счастливых «билетов». Но в том году, поскольку отряды переходили на комплектование призывниками, потребовались в большом количестве молодые офицеры. Вот и отобрали из разных учебных заведений такого профиля.
Оборотная сторона нашего везения стала очевидной лишь на месте. Служебный рост тогда был не быстрым. Никого не удивлял вид седого начальника пожарной части с одним «просветом» на погонах. А тут приехала молодежь — 80 человек сразу! Даже гарнизон получил «в кулуарах» название «лейтенантского». Эта ситуация многих наводила на пессимистические размышления насчет перспектив карьеры.
В таком духе шел у нас разговор, когда на пороге возник Карл Тиц, наш однокашник, только что вернувшийся из отпуска.
- Всем привет! — сходу уловив, о чем речь, махнул рукой. — Бросьте забивать себе головы. Чтоб мы — не «пробились»? Лучше подскажите, как паспорт получить?
От подобного вопроса мы слегка остолбенели:
— А что стряслось?
— Неужто потерял?
Карл пожал плечами:
— У меня его никогда и не было.
Такое выглядит сегодня невероятным, однако оказалось сущей правдой. Дело в том, что в Исилькульском районе Омской области, откуда он родом, в те времена заветную «краснокожую книжицу» сельским жителям не выдавали. Поэтому, поступая учиться, представил лишь свидетельство о рождении. В последующие три года Тицу вполне хватало удостоверения личности. «Паспортизацией» озаботился лишь в Москве, когда при заселении комендант «казенного дома» потребовал «серпастый, молоткастый» для прописки.
Признаюсь, случай этот меня несколько удивил: «Как же он при такой беззаботности справлялся с обязанностями командира группы?» По училищу-то я знал его плохо, был в другом взводе. Вскоре, познакомившись получше, убедился, что тот не так прост, как показалось.
Весельчак, балагур, душа компании, Карл и в молодые годы отнюдь не был недальновиден, «на авось» не надеялся никогда. При живости и легкости характера, решая любые проблемы: служебные, житейские, — обладал привычкой к последовательности и обстоятельности. Эти-то (казалось бы, противоречивые) качества стали причиной ряда нетривиальных поворотов в его судьбе.
Часть «свежеиспеченных» лейтенантов вопреки всем нормативным актам с ходу направили получать высшее образование на заочное отделение факультета инженеров противопожарной техники и безопасности при Академии МВД. Человек восемь (в их числе Максимчук, Теребнев, Тип, я) поступили. Совмещать службу с учебой оказалось непросто. Тут-то мы с Карлом и сдружились. Можно сказать, первый курс вместе успешно «вытянули».
Сдали последний экзамен. Отдыхаем в коридоре после «трудов праведных». Слышим разговор двух сотрудников факультета, мол, недобор на дневное отделение, готовится разнарядка, будут из гарнизона набирать без экзаменов. Мы понимающе переглянулись: везет же некоторым. В предыдущем-то году нас после отличных отметок на вступительных, едва заикнулись, нельзя ли «перепрыгнуть» на «очку», сразу «приземлили».
Вдруг открывается дверь, из учебного отдела выходит подполковник Фрадкин:
—Чего, молодцы, стены подпираете?
А Тип ему:
—Узнали, что на очное принимаете.
—Вы откуда?
—Ваши же, заочники.
—Ну-ка, покажите зачетки, — глянул в наши «корочки». — Пошли.
Привел к заместителю начальника факультета по учебе Губырю. Тот выслушал.
— Нельзя перевести на такой же, — отвечает. — По положению, разрешается только на курс ниже. А вам уже ниже некуда.
—Николай Федорович, — уперся Фрадкин, — давайте сделаем исключение. Ведь по нормативной базе без экзаменов не положено принимать, однако же сейчас наберем неизвестно кого, потом сами будем мучиться. А тут — наших ребят «заворачиваем».
—Ладно, подождите.
Минут через пятнадцать вернулся:
—Начальник факультета дал добро... Но на следующих условиях. Мы никаких запросов не посылаем, в подразделениях договаривайтесь сами. До 15 августа приносите разрешения от своего руководства. Тогда берем ваши прошлогодние экзаменационные листы, перекладываем в папку этого года. Будет считаться, что учиться начинаете «с нуля».
Выходим из кабинета.
—Что делать будем? — несколько обескураженно спрашивает Карл.
—Надо идти к начальнику отряда. Он решит.
—Бесполезная затея — откажет. Я к своему не пойду. Нужно что-то придумать...
У руководства я действительно получил от ворот поворот. Расстроился. Ну, думаю: «Значит, не судьба». Поинтересовался у Карла результатом.
—В пролете, — покачал он головой.
Ритм службы для долгих сожалений времени не оставлял. За дежурствами, занятиями с солдатами позабыл о неудаче.
Каково же было мое изумление, когда 15 августа заходит в нашу комнату Тиц (мы жили напротив):
—Леня, мне повезло — перевели на дневное.
—Как тебе удалось?
Оказывается, он беспокоить «шефа» 2-го отряда Степанова не стал. Рассудил, что лучше сначала «прощупать почву внизу», у начальника части Владимира Михайловича Ларина, которого Карл просто боготворил. Великий патриот своей 24-й роты, знавший как свои пять пальцев и характер, возможности, житейские обстоятельства каждого подчиненного, и состояние материальной базы, техники, оборудования. До сегодняшнего дня Карл Карлович Тиц, теперь уже полковник, начальник отдела ГПС Северо-Западного округа, не только помнит своего командира, но и не устает приводить его как образец руководителям боевых подразделений.
Тогда же, в 1969-м, лейтенант Тиц не без трепета изложил Ларину ситуацию, прекрасно сознавая: одобрения не встретит.
—Ты что, с ума сошел? — возмутился тот. — Я тебя только своим «замом» сделал. И вот, вместо благодарности свинью подкладываешь.
—Владимир Михайлович, я вас понимаю. Но войдите и вы в мое положение. Такой случай представляется... Или я буду работать, в
течение пяти лет делая вид, что как-то учусь. Или за четыре года спокойно получу образование...
—Даже не проси!
Больше Тиц с ним эту тему не затрагивал. Но (вот хитрец!) о том, что у него срывается переход на дневное, рассказал в части всем. Не было там человека, который не переживал бы за него, любимца коллектива. В результате на протяжении почти двух недель, куда бы Ларин ни зашел, с кем бы не заговорил, обязательно слышал:
—Пожалуйста, отпустите Карла.
В конце концов в телефонной беседе со Степановым ротный сам спросил:
—У меня еще Тиц просится на очное в Академию. Как быть?
—Ты — командир, решай. Если не против — я подпишу.
Оформив рапорт, счастливый лейтенант бросился в штаб отряда.
Степанов уже находился в отпуске. Его обязанности исполнял капитан Кононов, которого удалось разыскать возле башни, где шли тренировки с личным составом. «Доложился».
—Предатель! — накинулся на него начштаба.— Знаю я вас, кто в «вышку» уходит! Куда угодно потом «нырнешь» — в ГПН, при факультете останешься, лишь бы в гарнизон не возвращаться.
Надо отметить вот что. Будучи уроженцем затерянной в Сибири немецкой деревушки Розовки, куда, к счастью, «красный петух» ни разу не залетал, Карл, тем не менее, еще в училище «загорелся» именно пожаротушением. Потому аж задохнулся от несправедливого обвинения:
—Да что вы, товарищ капитан, вернусь обязательно.
Потом, несмотря на сопротивление кадровиков, пытавшихся его тормознуть, сумел со своим рапортом попасть на прием к генералу Антонову, получить его визу. И уже в последний день успел привезти документы на факультет.
Должен сказать, что хотя Кононов и ошибался насчет намерений Тица, однако его прогноз подтвердился самым невероятным образом.
С переходом Карла на дневное наши служебные пути разошлись. Через год он женился и переехал в Красногорск в комнату супруги. Виделись лишь изредка, общались в основном по телефону. Четыре года, пока он учился, пролетели незаметно. Вплоть до самого выпуска все так же твердо собирался «в огнеборцы». Кое-кто говорил ему, что в системе Госпожнадзора работа поспокойнее, да и легче получить квартиру в Москве. Однако Карл этим не соблазнился, правда, распределили не в боевую часть, а начальником объектовой, на «Мосфильм».
Прибыл в «кадры» за направлением на собеседование к генералу Сорочкину, курировавшему в ГУВД службу «01». И туг в кабинет начальника отдела Корякина заходит Валерий Петерс, с которым в Академии сидели за одной партой:
—Бросай все! — шепнул бывшему однокурснику. — Я сейчас был у Агапова. Он тебя хочет видеть.
Понимая, что замначальника УПО по профилактике приглашает к себе старшего лейтенанта неспроста, Корякин встал грудью:
—Стой! На тебя уже приказ подписан. Езжай в главк, а потом принимай роту.
—Иван Федорович, — возразил Петерс, — его же полковник Агапов ждет. Не может же он не явиться.
И, подхватив ошеломленного Тица, увлек за собой в коридор:
—Меня «замом» в инспекцию Красногвардейского района посылают. Сейчас был у Владимира Петровича, он спросил, нет ли среди моих однокурсников достойной кандидатуры на такую же должность. Я сразу тебя назвал.
—Валер, зачем? Ты в этом деле давно привык, я же — ни сном ни духом.
В некотором смущении предстал перед главным профилактиком города. Тот встретил с пониманием:
—Я тоже служил в оперативных подразделениях, люблю эту работу. Туг вот какая закавыка. В Тушинском районе руководит ОГПН Николай Григорьевич Раевский. У него большой опыт, но образования маловато. Ему нужен заместитель с хорошими теоретическими знаниями. Освоишься с функциями, а потом, надеюсь, сам возглавишь коллектив.
И полковник тут же позвонил в ГУВД Сорочкину, договорился о переназначении старшего лейтенанта.
Так в 1973 году Тип нежданно-негаданно сменил стезю. Первое время пришлось нелегко. Даже само местонахождение инспекции плодотворной работе мало способствовало: в подвале жилого дома размером с трехкомнатную малогабаритную квартиру размещались 17 сотрудников.
Начальник и «зам» на двоих делили кабинет в девять квадратных метров. Так продолжалось десять лет, пока не получили новое помещение.
Незнакомую работу познать тоже было не просто. На первых порах, случалось, и «стружку снимали» за промахи. И все же через несколько лет он со своей сибирской сметкой вполне овладел хитростями профилактики.
Между прочим, далеко не каждому такая переквалификация оказалась бы под силу. Ведь если служба тушения во многом замкнута сама на себя, то ОГПН — своего рода «лицо» противопожарной системы. Сотрудникам приходится ежедневно общаться со многими жителями города, руководством предприятий, учреждений. Чтобы добиваться выполнения норм безопасности, учитывая реальные возможности, надо плотно взаимодействовать с работниками органов власти и управления, представать перед людьми не «держимордой», а человеком, заботящимся об их же благе. Тут необходимы почти дипломатические способности. Они-то у Карла Карловича Тица блестяще раскрылись за годы работы в Госпожнадзоре.
Ощутим его вклад в создание единой службы. Реформа началась, когда во главе московского Управления встал Владимир Михайлович Максимчук. Немало оказалось у нее тогда противников. Характерно, что самыми активными сторонниками реорганизации стали как раз те, кто в шестьдесят восьмом пришли служить лейтенантами. Среди них был Тиц, в 1992-м руководивший пожнадзором Северо-Западного округа, который на первой же беседе с новым начальником Управления поддержал идею. И вскоре сам перешел от слов к делу.
—Владимир Михайлович, я по поводу объединения, будем до конца биться? — спросил через несколько недель, разговаривая с генерал-майором по телефону.
—Непременно! А в связи с чем ты уточняешь?
—Пусть это и не скоро будет, но все равно придется искать или строить базу под новую структуру. Считаю, в нашем округе не придумать лучше варианта, чем здание по улице Планерной, дом четыре. Оттуда как раз учебный центр начинает переезжать...
—Добро. Как только что-то освободят — сразу же занимай.
Начали с малого. Отремонтировали спортзал, и в последний день того года Тиц обосновался там с небольшим штатом сотрудников. Любопытно, что вторую половину дома занимало заочное отделение ВИПТШ, имевшее на эти площади свои виды. В первых числах января шеф «заочки» посетил Карла Карловича на новом месте:
—День добрый. Какими здесь судьбами?
—Работаю теперь тут.
—Как же так? Ведь мы должны были получить все здание!
—Попробуйте, только мы отсюда вряд ли уйдем, — ответил Тиц.
Постепенно перевел на Планерную сначала Тушинскую, затем и Хорошевскую инспекции. Благо, небольшие размеры округа такую концентрацию не только «выносили», но и делали желательной. А в 1994-м, к моменту выхода приказа об объединении службы на северо-западе столицы уже были готовы помещения для «расквартирования» штаба. Не удивительно, что к назначению начальником окружного отдела ГПС представили именно Карла Карловича.
Приехал он к тому самому Кононову, тогда уже заместителю начальника ГУВД.
—Ага, изменник явился! — припомнил генерал разговор четвертьвековой давности. — Я так и знал, что в профилактику сбежишь.
—Виктор Михайлович, но ведь сейчас-то я возвращаюсь, как и обещал, — нашелся подполковник. — Теперь буду на пожары выезжать.
—Ну что с тобой делать? ГПН ты знаешь, оперативную работу, надеюсь, не забыл. Работай. У тебя все для этого есть.
—Не все, товарищ генерал, — не упустил случая Карл Карлович. — Мне бы второе крыло здания на Планерной заполучить.
—Там же Высшая школа!
—Разве мало помещений в городке бывшей бригады? В нем они и так кое-что занимают. Нельзя ли отдать им остальное — по бартеру?
Получилось, самый маленький по штатам и скромный по возможностям отдел в Москве первым обзавелся своей инфраструктурой: спортивный зал и манеж, полоса препятствий, газодымозащитный тренажерный комплекс... Есть даже небольшая гостиница для приезжающих к огнеборцам коллег.
Впрочем, успехи тут заключаются не в одной лишь материальной базе. Лучше всего о них свидетельствует довольно спокойная оперативная обстановка. Достаточно сказать, пожаров выше третьего номера на северо-западе столицы даже и не припоминают.
Оборотная сторона нашего везения стала очевидной лишь на месте. Служебный рост тогда был не быстрым. Никого не удивлял вид седого начальника пожарной части с одним «просветом» на погонах. А тут приехала молодежь — 80 человек сразу! Даже гарнизон получил «в кулуарах» название «лейтенантского». Эта ситуация многих наводила на пессимистические размышления насчет перспектив карьеры.
В таком духе шел у нас разговор, когда на пороге возник Карл Тиц, наш однокашник, только что вернувшийся из отпуска.
- Всем привет! — сходу уловив, о чем речь, махнул рукой. — Бросьте забивать себе головы. Чтоб мы — не «пробились»? Лучше подскажите, как паспорт получить?
От подобного вопроса мы слегка остолбенели:
— А что стряслось?
— Неужто потерял?
Карл пожал плечами:
— У меня его никогда и не было.
Такое выглядит сегодня невероятным, однако оказалось сущей правдой. Дело в том, что в Исилькульском районе Омской области, откуда он родом, в те времена заветную «краснокожую книжицу» сельским жителям не выдавали. Поэтому, поступая учиться, представил лишь свидетельство о рождении. В последующие три года Тицу вполне хватало удостоверения личности. «Паспортизацией» озаботился лишь в Москве, когда при заселении комендант «казенного дома» потребовал «серпастый, молоткастый» для прописки.
Признаюсь, случай этот меня несколько удивил: «Как же он при такой беззаботности справлялся с обязанностями командира группы?» По училищу-то я знал его плохо, был в другом взводе. Вскоре, познакомившись получше, убедился, что тот не так прост, как показалось.
Весельчак, балагур, душа компании, Карл и в молодые годы отнюдь не был недальновиден, «на авось» не надеялся никогда. При живости и легкости характера, решая любые проблемы: служебные, житейские, — обладал привычкой к последовательности и обстоятельности. Эти-то (казалось бы, противоречивые) качества стали причиной ряда нетривиальных поворотов в его судьбе.
Часть «свежеиспеченных» лейтенантов вопреки всем нормативным актам с ходу направили получать высшее образование на заочное отделение факультета инженеров противопожарной техники и безопасности при Академии МВД. Человек восемь (в их числе Максимчук, Теребнев, Тип, я) поступили. Совмещать службу с учебой оказалось непросто. Тут-то мы с Карлом и сдружились. Можно сказать, первый курс вместе успешно «вытянули».
Сдали последний экзамен. Отдыхаем в коридоре после «трудов праведных». Слышим разговор двух сотрудников факультета, мол, недобор на дневное отделение, готовится разнарядка, будут из гарнизона набирать без экзаменов. Мы понимающе переглянулись: везет же некоторым. В предыдущем-то году нас после отличных отметок на вступительных, едва заикнулись, нельзя ли «перепрыгнуть» на «очку», сразу «приземлили».
Вдруг открывается дверь, из учебного отдела выходит подполковник Фрадкин:
—Чего, молодцы, стены подпираете?
А Тип ему:
—Узнали, что на очное принимаете.
—Вы откуда?
—Ваши же, заочники.
—Ну-ка, покажите зачетки, — глянул в наши «корочки». — Пошли.
Привел к заместителю начальника факультета по учебе Губырю. Тот выслушал.
— Нельзя перевести на такой же, — отвечает. — По положению, разрешается только на курс ниже. А вам уже ниже некуда.
—Николай Федорович, — уперся Фрадкин, — давайте сделаем исключение. Ведь по нормативной базе без экзаменов не положено принимать, однако же сейчас наберем неизвестно кого, потом сами будем мучиться. А тут — наших ребят «заворачиваем».
—Ладно, подождите.
Минут через пятнадцать вернулся:
—Начальник факультета дал добро... Но на следующих условиях. Мы никаких запросов не посылаем, в подразделениях договаривайтесь сами. До 15 августа приносите разрешения от своего руководства. Тогда берем ваши прошлогодние экзаменационные листы, перекладываем в папку этого года. Будет считаться, что учиться начинаете «с нуля».
Выходим из кабинета.
—Что делать будем? — несколько обескураженно спрашивает Карл.
—Надо идти к начальнику отряда. Он решит.
—Бесполезная затея — откажет. Я к своему не пойду. Нужно что-то придумать...
У руководства я действительно получил от ворот поворот. Расстроился. Ну, думаю: «Значит, не судьба». Поинтересовался у Карла результатом.
—В пролете, — покачал он головой.
Ритм службы для долгих сожалений времени не оставлял. За дежурствами, занятиями с солдатами позабыл о неудаче.
Каково же было мое изумление, когда 15 августа заходит в нашу комнату Тиц (мы жили напротив):
—Леня, мне повезло — перевели на дневное.
—Как тебе удалось?
Оказывается, он беспокоить «шефа» 2-го отряда Степанова не стал. Рассудил, что лучше сначала «прощупать почву внизу», у начальника части Владимира Михайловича Ларина, которого Карл просто боготворил. Великий патриот своей 24-й роты, знавший как свои пять пальцев и характер, возможности, житейские обстоятельства каждого подчиненного, и состояние материальной базы, техники, оборудования. До сегодняшнего дня Карл Карлович Тиц, теперь уже полковник, начальник отдела ГПС Северо-Западного округа, не только помнит своего командира, но и не устает приводить его как образец руководителям боевых подразделений.
Тогда же, в 1969-м, лейтенант Тиц не без трепета изложил Ларину ситуацию, прекрасно сознавая: одобрения не встретит.
—Ты что, с ума сошел? — возмутился тот. — Я тебя только своим «замом» сделал. И вот, вместо благодарности свинью подкладываешь.
—Владимир Михайлович, я вас понимаю. Но войдите и вы в мое положение. Такой случай представляется... Или я буду работать, в
течение пяти лет делая вид, что как-то учусь. Или за четыре года спокойно получу образование...
—Даже не проси!
Больше Тиц с ним эту тему не затрагивал. Но (вот хитрец!) о том, что у него срывается переход на дневное, рассказал в части всем. Не было там человека, который не переживал бы за него, любимца коллектива. В результате на протяжении почти двух недель, куда бы Ларин ни зашел, с кем бы не заговорил, обязательно слышал:
—Пожалуйста, отпустите Карла.
В конце концов в телефонной беседе со Степановым ротный сам спросил:
—У меня еще Тиц просится на очное в Академию. Как быть?
—Ты — командир, решай. Если не против — я подпишу.
Оформив рапорт, счастливый лейтенант бросился в штаб отряда.
Степанов уже находился в отпуске. Его обязанности исполнял капитан Кононов, которого удалось разыскать возле башни, где шли тренировки с личным составом. «Доложился».
—Предатель! — накинулся на него начштаба.— Знаю я вас, кто в «вышку» уходит! Куда угодно потом «нырнешь» — в ГПН, при факультете останешься, лишь бы в гарнизон не возвращаться.
Надо отметить вот что. Будучи уроженцем затерянной в Сибири немецкой деревушки Розовки, куда, к счастью, «красный петух» ни разу не залетал, Карл, тем не менее, еще в училище «загорелся» именно пожаротушением. Потому аж задохнулся от несправедливого обвинения:
—Да что вы, товарищ капитан, вернусь обязательно.
Потом, несмотря на сопротивление кадровиков, пытавшихся его тормознуть, сумел со своим рапортом попасть на прием к генералу Антонову, получить его визу. И уже в последний день успел привезти документы на факультет.
Должен сказать, что хотя Кононов и ошибался насчет намерений Тица, однако его прогноз подтвердился самым невероятным образом.
С переходом Карла на дневное наши служебные пути разошлись. Через год он женился и переехал в Красногорск в комнату супруги. Виделись лишь изредка, общались в основном по телефону. Четыре года, пока он учился, пролетели незаметно. Вплоть до самого выпуска все так же твердо собирался «в огнеборцы». Кое-кто говорил ему, что в системе Госпожнадзора работа поспокойнее, да и легче получить квартиру в Москве. Однако Карл этим не соблазнился, правда, распределили не в боевую часть, а начальником объектовой, на «Мосфильм».
Прибыл в «кадры» за направлением на собеседование к генералу Сорочкину, курировавшему в ГУВД службу «01». И туг в кабинет начальника отдела Корякина заходит Валерий Петерс, с которым в Академии сидели за одной партой:
—Бросай все! — шепнул бывшему однокурснику. — Я сейчас был у Агапова. Он тебя хочет видеть.
Понимая, что замначальника УПО по профилактике приглашает к себе старшего лейтенанта неспроста, Корякин встал грудью:
—Стой! На тебя уже приказ подписан. Езжай в главк, а потом принимай роту.
—Иван Федорович, — возразил Петерс, — его же полковник Агапов ждет. Не может же он не явиться.
И, подхватив ошеломленного Тица, увлек за собой в коридор:
—Меня «замом» в инспекцию Красногвардейского района посылают. Сейчас был у Владимира Петровича, он спросил, нет ли среди моих однокурсников достойной кандидатуры на такую же должность. Я сразу тебя назвал.
—Валер, зачем? Ты в этом деле давно привык, я же — ни сном ни духом.
В некотором смущении предстал перед главным профилактиком города. Тот встретил с пониманием:
—Я тоже служил в оперативных подразделениях, люблю эту работу. Туг вот какая закавыка. В Тушинском районе руководит ОГПН Николай Григорьевич Раевский. У него большой опыт, но образования маловато. Ему нужен заместитель с хорошими теоретическими знаниями. Освоишься с функциями, а потом, надеюсь, сам возглавишь коллектив.
И полковник тут же позвонил в ГУВД Сорочкину, договорился о переназначении старшего лейтенанта.
Так в 1973 году Тип нежданно-негаданно сменил стезю. Первое время пришлось нелегко. Даже само местонахождение инспекции плодотворной работе мало способствовало: в подвале жилого дома размером с трехкомнатную малогабаритную квартиру размещались 17 сотрудников.
Начальник и «зам» на двоих делили кабинет в девять квадратных метров. Так продолжалось десять лет, пока не получили новое помещение.
Незнакомую работу познать тоже было не просто. На первых порах, случалось, и «стружку снимали» за промахи. И все же через несколько лет он со своей сибирской сметкой вполне овладел хитростями профилактики.
Между прочим, далеко не каждому такая переквалификация оказалась бы под силу. Ведь если служба тушения во многом замкнута сама на себя, то ОГПН — своего рода «лицо» противопожарной системы. Сотрудникам приходится ежедневно общаться со многими жителями города, руководством предприятий, учреждений. Чтобы добиваться выполнения норм безопасности, учитывая реальные возможности, надо плотно взаимодействовать с работниками органов власти и управления, представать перед людьми не «держимордой», а человеком, заботящимся об их же благе. Тут необходимы почти дипломатические способности. Они-то у Карла Карловича Тица блестяще раскрылись за годы работы в Госпожнадзоре.
Ощутим его вклад в создание единой службы. Реформа началась, когда во главе московского Управления встал Владимир Михайлович Максимчук. Немало оказалось у нее тогда противников. Характерно, что самыми активными сторонниками реорганизации стали как раз те, кто в шестьдесят восьмом пришли служить лейтенантами. Среди них был Тиц, в 1992-м руководивший пожнадзором Северо-Западного округа, который на первой же беседе с новым начальником Управления поддержал идею. И вскоре сам перешел от слов к делу.
—Владимир Михайлович, я по поводу объединения, будем до конца биться? — спросил через несколько недель, разговаривая с генерал-майором по телефону.
—Непременно! А в связи с чем ты уточняешь?
—Пусть это и не скоро будет, но все равно придется искать или строить базу под новую структуру. Считаю, в нашем округе не придумать лучше варианта, чем здание по улице Планерной, дом четыре. Оттуда как раз учебный центр начинает переезжать...
—Добро. Как только что-то освободят — сразу же занимай.
Начали с малого. Отремонтировали спортзал, и в последний день того года Тиц обосновался там с небольшим штатом сотрудников. Любопытно, что вторую половину дома занимало заочное отделение ВИПТШ, имевшее на эти площади свои виды. В первых числах января шеф «заочки» посетил Карла Карловича на новом месте:
—День добрый. Какими здесь судьбами?
—Работаю теперь тут.
—Как же так? Ведь мы должны были получить все здание!
—Попробуйте, только мы отсюда вряд ли уйдем, — ответил Тиц.
Постепенно перевел на Планерную сначала Тушинскую, затем и Хорошевскую инспекции. Благо, небольшие размеры округа такую концентрацию не только «выносили», но и делали желательной. А в 1994-м, к моменту выхода приказа об объединении службы на северо-западе столицы уже были готовы помещения для «расквартирования» штаба. Не удивительно, что к назначению начальником окружного отдела ГПС представили именно Карла Карловича.
Приехал он к тому самому Кононову, тогда уже заместителю начальника ГУВД.
—Ага, изменник явился! — припомнил генерал разговор четвертьвековой давности. — Я так и знал, что в профилактику сбежишь.
—Виктор Михайлович, но ведь сейчас-то я возвращаюсь, как и обещал, — нашелся подполковник. — Теперь буду на пожары выезжать.
—Ну что с тобой делать? ГПН ты знаешь, оперативную работу, надеюсь, не забыл. Работай. У тебя все для этого есть.
—Не все, товарищ генерал, — не упустил случая Карл Карлович. — Мне бы второе крыло здания на Планерной заполучить.
—Там же Высшая школа!
—Разве мало помещений в городке бывшей бригады? В нем они и так кое-что занимают. Нельзя ли отдать им остальное — по бартеру?
Получилось, самый маленький по штатам и скромный по возможностям отдел в Москве первым обзавелся своей инфраструктурой: спортивный зал и манеж, полоса препятствий, газодымозащитный тренажерный комплекс... Есть даже небольшая гостиница для приезжающих к огнеборцам коллег.
Впрочем, успехи тут заключаются не в одной лишь материальной базе. Лучше всего о них свидетельствует довольно спокойная оперативная обстановка. Достаточно сказать, пожаров выше третьего номера на северо-западе столицы даже и не припоминают.