Александр БОРИСОВ
ПЕРВЫЙ НОМЕР НА НАСОСЕ
Легко сказать... Надо ж еще где-то разместить людей. А они взволнованы. Кто-то бросился на улицу, ничего с собою не захватив, прямо в домашнем халате и тапочках. Кто-то, наоборот, принялся упаковывать вещи так, будто переезжать собрался. Иные заупрямились: мол, никуда не пойдем, иначе все сгорит или растащат. Сотрудники милиции успокаивают, разъясняют, что к чему. Кстати, опасения за оставленное в квартирах имущество не так уж и беспочвенны. И обеспечить сохранность вещей до возвращения хозяев, которые пережидают беду в ближайшей школе, — тоже головная боль. Короче, пожар для начальника УООП заканчивается не тогда, когда потушат пламя, а когда все потревоженное стихией возвращается, насколько это возможно, к нормальной жизни.
Изничтожив разгулявшегося огненного змия, «тушилы» убирают свое «оружие». Втягиваются секции лестниц, скатываются рукава. В двух шагах от генерала заботливо убирает ствол в отсек машины чумазый от гари парнишка. «Первый номер на насосе», — со знанием дела подумал Алексей Михайлович.
...В квартире на третьем этаже хозяйничал огонь. Сбивая пламя, ефрейтор Алексей Астахов и его напарник стояли на ступенях трех- коленки, направляя воду через окно. Внезапно ремень крюка, удерживавший лестницу, лопнул, и мощная — восемь атмосфер — струя воды стала отбрасывать их назад. Бросать ствол нельзя — запросто покалечит. Оставалось одно: падать вместе с лестницей. На мгновение она застыла в вертикальном положении и... снова прислонилась к стене, прижатая внизу другими ребятами. Тушение продолжалось.
...Уроженец небольшой, восемьдесят дворов, смоленской деревеньки Холм никогда не предполагал, что будет огнеборцем, да еще в Москве. Собственно, тогда, в шестьдесят восьмом, он даже еще не определился в жизни. Как большинство сверстников, собирался сначала отслужить в армии.
И вот районный военкомат. Затем — сборный пункт в Смоленске. Призывники волновались: кого и куда выберут «купцы»? Всевозможные слухи возникали буквально из воздуха, непрерывной чередой сменяя друг друга. Алексей, верный крестьянскому здравому смыслу, особенно не дергался. Зачем зря нервничать, если от тебя ничего не зависит?
Его вместе с еще тридцатью парнями отобрали люди в краповых погонах. Поезд двинулся. Сопровождающие, «старлей» и старшина, хранили гробовое молчание. Но откуда-то просочилось: везут в Москву...
Алексей, в столице никогда не бывавший, жадно, во все глаза смотрел по сторонам, когда поезд «тянулся» через город к Белорусскому вокзалу, когда, выгрузившись, ехали новобранцы в казарму.
Уже в части слегка расстроился, узнав, куда «занесло». Не секрет, что служба «01», в отличие от десантной или флотской, не окружена романтическим ореолом, и в народе отношение к ней нередко ироническое. Впрочем, в несправедливости расхожих мнений Астахову предстояло вскоре убедиться самому.
Месяц курса молодого бойца, и командир 41-й роты капитан Бутров принимал пополнение. Начались будни. Сутки через двое — дежурство, а это по десять и более тревог. В промежутках — подготовка, изучение охраняемого района. Сначала не обходилось без «перехлестов». На одном из первых пожаров сгоряча аж четыре тонны воды ухнули, заливая в квартире на пятом этаже... дымившийся диван.
Но выезды быстро научили уму-разуму, и Алексей превратился в заправского ствольщика. Привык работать и на зыбких лестницах, и на коварных крышах, и в подвалах, где так и норовит вползти в душу едкая, хуже дыма, паника. Особенно запомнился огромный пожар на лакокрасочном заводе. С оглушительным грохотом взрывались штабеля банок с краской. Пламя вырывалось такое, словно орудовал батальон огнеметчиков. Оно стремительно продвигалось в поисках новой пищи. А на пути огненного хаоса вставали боевые расчеты.
— Помните: в нашем деле дрогнуть, отступить — значит можно погубить и себя, и других, — наставлял солдат на занятиях взводный, лейтенант Иван Лисенков. — Но надо и всегда замечать, что по сторонам творится, быстренько на это реагировать. Не бойтесь поступить по своему разумению, так, как ситуация требует.
Летний душный вечер. Только что закончились учения. Солдаты блаженствуют в короткие минуты перекура. Вот-вот раздастся команда к построению на ужин. Считай — день позади. Еще на сутки приблизился «дембель». Завтра — снова заступать в караул. Ох, от одной этой мысли сигаретный дымок будто запах гарью. Да нет, и вправду в воздухе обозначился смрадный дух пожара. Гурьбой подбежали к забору: через дорогу горит жилой барак. А дежурный взвод — на выезде.
—Вперед! — скомандовал кто-то из сержантов.
Бойцы похватали кому что под руку подвернулось: багор, лопату, ведро, топор. И ринулись к дому. На улице толпились жильцы. В одном из забранных решетками окон мелькали перепуганные детские личики.
—Мама! Мамочка-а! Помоги-и-те! — доносилось оттуда.
Ломанулись в узкий полутемный, уже затканный паутиной дыма коридор. С ходу выбили дверь комнаты, вынесли двух малышей на свежий воздух...
—Ви-и-итя! Коленька-а-а! — со стороны булочной, захлебываясь криком, мчалась женщина. Растрепавшиеся волосы лезли ей в лицо. Подбежав, бросилась к сыновьям, прижала к себе и обессиленно села прямо на землю. Разревелась от облегчения. А тем временем уже последний язык пламени, обиженно фыркнув, исчез, смытый ведром воды. В пять минут управились.
За жизненную школу, которую довелось пройти в «пожарке», Алексей Михайлович благодарен своим командирам по сей день. Служба научила напористости, дисциплине, привычке брать на себя ответственность в сложную минуту. О его солдатских заслугах лучше всего говорит награда — почетный знак «За воинскую доблесть».
Хоть и косвенно, «срочная» помогла выбрать будущую работу.
Первая увольнительная. Надо же Москву посмотреть. Добрались трамваем до Белорусского вокзала и — вниз по улице Горького, к центру. Не заметили, как день пролетел. Время поджимает. Окликнули прохожего:
—Дядя, нам на Белорусскую площадь как побыстрей проехать?
—Вон гуда пойдете — справа метро. Прямая «ветка».
Влетели в вестибюль «Новокузнецкой». Сбежали по эскалатору.
И застыли, увидев, куда попали. Мраморные узорчатые полы. Колонны с барельефами. На потолке картины. Причудливые светильники. Дворец — да и только! Алексей даже забыл, что поторапливаться надо, — заворожило сказочное царство. И после, при каждом удобном случае старался пользоваться подземной дорогой. Рассказы замполита роты Троицкого, который когда-то начинал службу в метрополитене, утвердили в желании связать свою жизнь с этим таинственным миром. Ну, а пример троюродной сестры (она тогда только что окончила в Минске школу МВД) предопределил собственно профессиональный выбор. Написал родителям о своем решении. И за полгода до увольнения в запас подал рапорт в отдел милиции по охране Московского метрополитена.
Уже через месяц после «дембеля», в декабре 1970 года заступил на первое дежурство на станции «Площадь Свердлова».
Двадцать три года охранял он порядок в подземном «городе». За это время прошел путь от милиционера до начальника Управления.
Благодаря московскому метро нашел Алексей Михайлович и свою вторую «половину». Спустился как-то вниз на платформу. Смотрит: какая-то девушка с дежурной болтает. Красавица! Делает Алексей постовой обход, а сам глазами в ее сторону украдкой косит. Беседовали они довольно долго, потом незнакомка ушла, Астахов же — к дежурной:
—Кто это? Подруга, что ли?
—Сестренка моя, Таня.
Алексей бегом вверх по эскалатору. Догнал девушку. Краснея, стал что-то говорить невнятное.
Вот так и познакомились. Поначалу Татьяна отнеслась к ухажеру сдержанно:
—Зачем мне с вами встречаться? Я замуж только за военного пойду!
—А чем милиционер хуже?
—Мне такой нужен, чтоб мог до генерала дослужиться, — пошутила она.
- Нет проблем. Обязательно стану, — не сдавался Алексей.
Уговорил-таки. Вскоре поженились. Начался столь известный многим «рай в шалаше». Потом их стало четверо — родились сыновья, в комнатушке коммуналки сделалось тесновато. Квартиру получили только через полтора десятка лет.
Татьяна Дмитриевна тревоги и заботы мужа разделяла истово. Бывало, приходит он после смены. Отдохнуть лег. Кажется, только глаза сомкнул, как жена будит:
—Ужин готов!
Пока ест, она со сноровкой медика (всю жизнь — медсестрой в больнице) выспросит, что да как на работе. Иной раз и промолчал бы он о служебных неприятностях — даже вспоминать не хочется, но незаметно для себя рассказывает. Глядь — тяжесть с души ушла.
После еды снова бы спать завалиться.
— А конспект у тебя готов? — интересуется супруга.
—Да ну его, потом, — пытается отмахнуться.
—Никаких «ну его». У тебя сессия на носу.
Вот так постоянно — все время пока был на «заочке» в средней школе милиции, а позже в Академии. Астахов и сам к образованию относился серьезно: учился не для «корочки», для себя. Но жена придирчивее преподавателей проверяла его готовность к экзаменам.
— Она меня в генералы «вывела», — шутит Алексей Михайлович.
Известно — семья подобна тылу. Если дома неурядицы, то, поди, забудь о них на службе. И наоборот. В семье порядок — легче сосредоточиться на работе. Так что немалая заслуга Татьяны Дмитриевны в том, что у мужа все было в «норме».
Хотя случались изредка и непредвиденные ситуации.
С пожаром в метро столкнулся в семьдесят четвертом, будучи командиром взвода в отделе охраны.
Оформлял протокол на «веселого» гражданина, который даже в комнате милиции вовсю пытался горланить песни. Внезапно послышалось истошное: «Горим!». Шум, суета. Вбежал постовой: «Весь перрон в дыму!»
В «подземке» такое стряслось впервые. Иной мог бы растеряться. Но не бывший огнеборец. Астахов приказал перекрыть вход в вестибюль и выводить людей. Сам бросился к ближайшему микрофону. Под сводами гулко разнеслось:
- Граждане пассажиры, в связи с техническими неполадками работа станции «Площадь Революции» временно прекращена. Сохраняйте спокойствие. Следуйте к выходу из метрополитена...
Вниз из-за дыма не сунуться. К счастью, быстро приехали пожарные. Они поднимали по эскалатору оказавшихся в дымной ловушке. У самого края этого «занавеса» спасенных принимали милиционеры, вели на улицу, к машинам «Скорой помощи». А бойцы в КИПах, сдав с рук на руки пострадавших, «ныряли» за следующими...
Позже еще не раз пригодился Астахову опыт борьбы с огнем. Там, где он отвечал за порядок, обходилось без человеческих жертв. Даже в тех, памятных на Московском метрополитене случаях, когда пожар произошел на станции «Измайловский парк» в разгар народных гуляний 9 Мая, или в 1992 году, когда рядом с «Павелецкой» загорелся в тоннеле вагон с пассажирами.
С января девяносто третьего Алексей Михайлович возглавил Управление охраны общественного порядка ГУВД Москвы. И — будто снова стал «первым номером на насосе». Только теперь уже городского масштаба. Еще вопрос, что труднее утихомирить: огненную стихию или стихию людских масс. Да и «обычные» пожары в городе были его заботой. За два с половиной года пребывания на этом посту столкнулся с большим числом смертей от огня, чем за время воинской службы.
Никогда не забыть ему летний день 1994-го. На Дмитровском шоссе, таком знакомом по «армии», троллейбус столкнулся с бензовозом.
Вес выглядело как в страшном фантастическом фильме: покореженные обугленные машины, выжженная земля, расплавленный асфальт. И люди, которые пылающими факелами метались в агонии. Больше десяти из них погибли при взрыве. Многие обгорели. Чем могли им помочь пожарные, милиция? Горьким было чувство бессилия...
С такой трагедией, правда, он столкнулся лишь однажды. Чаще всего отлаженный механизм городских служб срабатывал успешно. Помогали сохранившиеся еще с «подземных» времен связи. Взаимопонимание с «тушилами» в те годы было настолько полным, что Владимир Михайлович Максимчук в знак признания пожарных заслуг милицейского генерала даже подарил ему свою каску.
Так что, хоть и выбрал Астахов профессиональную стезю, на первый взгляд, далекую от борьбы с огнем, протянулась она яркой полосой через всю жизнь. И даже сейчас, будучи заместителем начальника Академии управления МВД России по строевой подготовке, Алексей Михайлович сам не оставляет «горячую» тему. Читает для будущих руководителей органов внутренних дел курс «Пожарная безопасность».