Цель РУБИН ЦЕНТР БЕЗОПАСНОСТИ - предложение широкого спектра услуг по низким ценам на постоянно высоком качестве.

"Не все сгорает в пламени истории..."

Тяжелая бетонная конструкция, нависшая над скульптурной фигурой землянина, имитирует ядерный «гриб». Но неустрашимый человек, раскинув руки, пытается защитить мир от надвигающейся страшной атомной беды. Вот так выглядит мемориальный комплекс «Героям — пожарным Чернобыля», воздвигнутый на северо-западе Москвы — на центральной аллее Митинского кладбища.

    

Рядом с этим строго-величественным мемориалом находится надгробный памятник генерал-майору внутренней службы Владимиру Михайловичу Максимчуку, который в своей жизни успел сделать главное — уберег от гибели множество людей.
     
Потому что он был настоящим профессионалом — его призванием стала опасная, но благороднейшая стезя огнеборца. Ему, как и его украинским коллегам — бойцам первого, чернобыльского эшелона, выпала опаленная небывалой катастрофой судьба...

 


«АВАРИЙНЫЙ ШЛЕЙФ»

     
Подлинному гсрою-профессионалу, как правило, не до мемуаров. И если за перо вдруг берется пожарный-практик, значит, у него и впрямь возникла настоятельная потребность высказаться перед читателями. О деле жизни и связанных с ним своих, в буквальном смысле, выстраданных раздумьях.

     
«Чернобыль, Новороссийск, Каменская, Арзамас, Бологое, Свердловск, Алма-Ата, Уфа, Ионава, Спитак, Ленинакан, кишлаки Гиссарской долины... Вот далеко не полный перечень ставших печально известными населенных пунктов, где за сравнительно короткий срок произошли катастрофы, последствия от которых далеко выходят за рамки «обычных».

     
...Пожарная охрана внесла немалый вклад в ликвидацию последствий названных и других катастроф. Он по достоинству оценен общественностью и правительством. Только в 1989 году более 250 работников пожарной охраны удостоены государственных наград.

     
Исторически сложилось так, что пожарная охрана практически всегда принимает на себя «первый удар» в указанных ситуациях. Дело в том, что из всех служб, привлекаемых для ликвидации последствий аварий, катастроф и стихийных бедствий, на нее ложится наиболее ответственная и трудная задача — проведение первоочередных аварийно-спасательных работ...

     
По решению 42-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН 90-е годы объявлены международным десятилетием по уменьшению опасности стихийных бедствий, поэтому не случаен интерес ряда крупнейших зарубежных стран к вопросам сотрудничества в этой области».

     
Автором этой актуальнейшей статьи, опубликованной в центральной периодике, был полковник Владимир Максимчук. Он, первый заместитель начальника ГУПО МВД СССР, как никто другой понимал безусловную важность и злободневность темы о создании «специализированных подразделений для проведения неотложных аварийно-спаса-тельных работ». И, кстати, тогда же было положено начало формированию в стране сети региональных отрядов: в семи городах — Киеве, Ташкенте, Свердловске, Ростове-на-Дону, Новосибирске, Хабаровске и подмосковном Реутове — среди бойцов огненного фронта появились первые «универсалы», специализацией которых стала миссия спасения жертв крупных пожаров, аварий, катастроф и стихийных бедствий.

     
По вехам биографии Максимчука легко прослеживается ему судьбою предначертанное — спасать других, рискуя собой. Первый твердый шаг к жизненному призванию украинский хлопец сделал в 1965 году, когда после окончания средней школы пробился в курсантские ряды Львовского ПТУ. Отучившись на «красный» диплом, попал по распределению в Москву, был назначен начальником караула 2-й части. За очень короткий срок продвинулся по служебной лестнице — встал «у руля» другой, пятидесятой роты.

     
В 1974-м майор Максимчук заочно окончил специальный ведомственный вуз, сначала хорошо проявил себя в новом должностном ранге руководителя штаба отряда, а потом — начальника отдела боевой подготовки столичного Управления. Отлично зарекомендовал себя и во время Олимпиады-80, когда возглавлял противопожарную службу в Лужниках.

     
Перспективного работника заметили, и он был зачислен в штат Главного управления пожарной охраны МВД СССР. Здесь сполна раскрылся талант Максимчука — умелого организатора и высококлассного специалиста.

     
...Апрель восемьдесят шестого. Как оказалось, очень-очень многим молодым и бывалым огнеборцам тогда был уготован небывалый экзамен на мастерство и стойкость — этим сверхсложным испытанием стал чернобыльский ликвидаторский марафон.

     
Уже утром 26 апреля на ЧАЭС добрались прилетевшие в Киев из Москвы заместитель начальника ГУПО Вячеслав Рубцов и старший инженер-инспектор Владимир Захаров. После двойной разведки — облета территории станции на вертолете и ее скоростного обследования из автомобиля — представители главка убедились, что первый бой выигран: пламенный всплеск погашен полностью. Позднее спецкор журнала «Пожарное дело» Юрий Назаров, отмечая этот немаловажный момент, лаконично констатировал: «Кончилась быстротечная схватка с огнем, началась долговременная осада вышедшего из повиновения атомного исполина».

     
Неполный месяц спустя придет час Владимира Максимчука показать в «своей» экстремальной ситуации, что ему по праву доверено руководство штабом пожаротушения здесь, на ЧАЭС.

     
Журналистка Лариса Асаулова, непосредственно общавшаяся с ним, рассказывала, как «аварийный шлейф», словно смерч, гасил огонь жизни боевого офицера: «Владимир Михайлович первый, кто в Москве узнал о чернобыльской катастрофе. Дежурный не в счет: из-за сверхсекретности он не понял, что значит таинственный набор цифр «1, 2, 3, 4», полученный с ЧАЭС 26 апреля в 1 час 30 минут ночи. Подполковник Максимчук, возглавлявший в то время оперативно-тактический отдел Главного управления МВД Союза, знал жуткий «перевод» шифра. «Один» — на станции загорание. «Два» — крупный пожар. «Три» — выход радиации. «Четыре» — есть погибшие и пострадавшие...»

     
Ликвидаторы, прибывшие в Киевскую область буквально со всех концов страны, включились в общую боевую расстановку соответственно специализации каждого. Для Максимчука заканчивалась вторая неделя напряженной чернобыльской командировки, и вроде бы ничто не предвещало новой беды на атомной станции. Однако в ночь на 23 мая всех подняла на ноги повторная грозная тревога: запылали помещения 403 и 404, то есть четвертый блок, пламя заплясало в зале циркуляционных насосов. Создавшееся критическое положение еще больше усугубляло то, что загорелся и кабель.

Приказав сосредоточить спецтехнику у бытового корпуса и пока не пропускать на территорию станции ни одной красно-белой машины, Максимчук отправился с боевым расчетом на разведку. С другой стороны по длинному-предлинному транспортному коридору, который во тьме кромешной казался чуть ли не бесконечным, упорно продвигались к эпицентру горения начальник пожарной части по охране Ленинградской АЭС Владимир Чухарев и его подопечные, одновременно прокладывавшие рабочие линии для последующего тушения крупного очага. Когда дозиметристы определили, что в опасной зоне было «свечение» под двести пятьдесят рентген в час, то, сознательно нарушив уставное правило, Максимчук не стал несколько сотен своих коллег сразу же бросать в «горячий бой», а, наоборот, распорядился сводное подразделение отвести подальше от радиационной опасности.
     
Чтобы уберечь бойцов-ликвидаторов от лучевой болезни, Владимир Михайлович и его штабные помощники выработали другую тактику локализации и ликвидации этого чреватого непредсказуемыми последствиями пожара. Решено было, что смены по пять человек должны каждая поочередно действовать в очаговом секторе не более десяти минут. Однако за «расчетный» десятичасовой отрезок времени триста с лишним пожарных не сумели задавить все пламенные ручейки, и пришлось продолжить эту схватку самым крепким и выносливым людям.

     
«Переработка» затянулась еще на пару часов, но геройская дружина успешно выполнила свою главнейшую боевую задачу: не упустила огонь, который мог проскочить по насосам в соседний, третий блок. Усмирив коварную стихию, они подвели и второй итог этого сражения — уточнили общее число пострадавших при тушении загорания в «пространстве радиационной аномалии». К счастью, тогда никто не погиб, но примерно восьмая часть участников ликвидации майского пожара была госпитализирована. На больничную койку, под капельницу, попал и Максимчук, получивший лучевые ожоги дыхательных путей и левой ноги...

 

ЗАРЯЖЕН НА БОРЬБУ

     
Однако и после чернобыльской командировки подлечившемуся Максимчуку еще не раз и не два приходилось сталкиваться с новыми и новыми вариациями нештатной ситуации, когда на тушение больших пожаров стягивалось множество дежурных расчетов. И опять благодаря быстрым и расчетливым действиям людей в боевках каждый такой, казалось бы, неостановимый огненный вал постепенно откатывался назад...

     
Скажем, по-своему особенным был для многоопытного «тушилы» пожар в столичной гостинице «Россия», произошедший в конце января 1987 года, почти десять лет спустя после печально известной трагедии там же. Случился он по вине жильца — приезжего из Баку. Беспечный азербайджанец уснул, не выключив цветной телевизор, который немного погодя внезапно загорелся.

     
Уловив дымный запах, дежурная по этажу примерно в 18 часов 20 минут подбежала к 92-му номеру и, разбудив постояльца, попросила его покинуть задымленную комнату. Однако самонадеянный бакинец посчитал, что и в одиночку легко справится с возгоранием: открыв окно, набросил на телевизор одеяло с пододеяльником. Разумеется, от притока воздуха пламя начало мгновенно набирать силу.

     
Приняв тревожное сообщение из «России», старший инженер ЦПГ1С О. Сычева выслала туда девять красно-белых автомобилей. А через считанные минуты к гостинице были направлены еще шесть машин. Складывавшаяся обстановка требовала незамедлительного «принятия мер по спасению людей», поскольку там, где возник пожар, — в северо-западном крыле северного корпуса, проживали 38 человек, а во всей «потенциальной зоне риска» вплоть до двенадцатого этажа — 397 жильцов.

     
Положение к тому моменту уже было угрожающим, ведь, выражаясь профессиональным языком, пожар принял открытую форму горения. Из нескольких окон третьего этажа, с фасадной стороны здания, выбивалось пламя, откуда-то доносились крики о помощи.

     
Обследуя в сплошном дыму номер за номером, бойцы и командиры уже в первые минуты спасли девять человек, двое из которых были без сознания. Старший пожарный О. Чиров, отыскав лежавшего на полу мужчину, надел ему на голову маску своего кислородно-изолирующего противогаза. Взвалив пострадавшего на плечи, вынес на балкон, где его тотчас бережно подхватили сослуживцы Чирова. Одновременно с разных точек другие заливали водой языки пламени. И очень больно было слышать самоотверженно работавшим огнеборцам переданную по рации горестную весть: в одном из помещений обнаружена женщина, не подающая признаков жизни.

     
Но хотя дымная мгла поднялась все-таки до 12-го этажа, однако в 19 часов 21 минуту раздалась долгожданная команда — был дан отбой: ликвидация. Обгорел лишь один номер и облицовочный материал коридора на площади тридцать квадратных метров. Правда, спасательные работы продолжались — начальники боевых участков обеспечивали тщательную проверку всех задымленных комнат, дабы еще раз убедиться: там больше никого не осталось. Было эвакуировано 94 человека, включая 6 пострадавших, которых спасли с помощью механических и штурмовых лестниц. Среди отличившихся были начальник караула В. Бендарчук, командир звена ГДЗС П. Анискин, рядовые В. Выродов и Н. Костылев, В. Денисов, оперативная группа дежурной службы пожаротушения в составе В. Зайцева, А. Ефимченко и В. Зубарева, командиры отделений В. Тишковский и А. Ядрицев, оперативный дежурный отряда А. Касаткин, инструктор профилактики объектовой части С. Шилкин и многие другие. Все они в те быстротечные минуты отвели огромную беду от гостиницы «Россия». Всего по «третьему номеру» там «собралось» 39 красных автомашин, а количество участников тушения составило 289 человек.

     
Владимир Михайлович Максимчук не раз говорил, что он всегда заряжен на борьбу с огнем. Но разве когда предугадаешь, каким может быть новое «испытание по экстремальному варианту»?

 


«ХИМИЧЕСКИЙ ЧЕРНОБЫЛЬ»
     
Аварию, произошедшую в литовской Ионаве в 1989 году, шведские ученые не без основания назвали «химическим Чернобылем». Громадный резервуар с жидким аммиаком грозная смесь разнесла так, что были разворочены стены емкости и отвалилось днище. В хлынувшей адской лавине погибли семь человек, а те, кому удалось спастись, получили ожоги разной степени тяжести.

     
А тут еще в аварийной зоне, поблизости от которой проживали десятки тысяч человек, началась трудновообразимая «цепная реакция». Сперва жидкий аммиак превратился в газ, после чего последовали вспышка и взрыв — заполыхало в радиусе двухсот метров. Из-за чересчур высокой температуры пошло разложение нитрофоски, а значит, «закрутился» и обратный химический процесс. Как будто из кратера вулкана изверглась эта смертоносная лава: как-никак несколько десятков тысяч тонн реактивов «распались» на ядовитые вещества.

     
Прилетев в Вильнюс в полночь, Максимчук и его коллега из главка тотчас поехали на автомашине в Ионаву. Здешние профессионалы явно обрадовались приезду опытных москвичей, поскольку сами не смогли подступиться к «полигону». Конечно, литовские специалисты попытались локализовать очаг горения, однако вскоре они остались без необходимого подспорья — взрыв вывел из строя карбюраторную технику.

     
С превеликим трудом добравшись пешком до административного здания и став с подветренной стороны, Максимчук и другие практики оценили не только обстановку в целом, но и ее специфические нюансы. Определили тактику и стратегию «наступления».

     
По срочному запросу, «отбитому» из Ионавы, сюда из соседних регионов прибыли семь насосных станций — каждая из них способна ежесекундно подать сто литров воды. Трое с половиной суток бесперебойно вливались струи в ядовитую массу, чтобы прекратилась самопроизвольная реакция. Попутно военная техника утюжила гусеницами окраины «огненного плацдарма», размельчая пламенное озеро. А бойцы подкрепляли этот маневр водяной завесой, пустив в ход стволы.

     
Причем ионавский распорядок работы был схож с чернобыльским тем, что и на ядовито-огненном плацдарме люди трудились посменно. Через каждые полчаса на боевую вахту заступала новая группа ликвидаторов аварии, сопровождавшейся сильнейшим горением и плотной загазованностью округи. Поэтому, несмотря на предпринятые усилия по обеспечению мер безопасности, более двухсот участников усмирения ядовитого огня получили отравления и ожоги. Первая медпомощь пострадавшим оказывалась в походном лазарете, оборудованном на стадионе, на значительном удалении от эпицентра событий.

     
И, готовясь вынести на суд читателей свои раздумья о необходимости создания в службе «ноль-один» аварийно-спасательного направления, Максимчук в рукописи публицистической работы не мог не вспомнить «о боях-пожарищах, о друзьях-товарищах»...

 

«ВЫСОТНОЕ ГОРЕНИЕ»

     
6 июня 1992 года Владимир Михайлович принял под свое руководство московское У ГПС и уже напрямую стал отвечать по «личной» служебной линии за пожаробезопасность столицы. И, надо отдать должное огнеборцам, которые в самых сложных ситуациях не подводили главного пожарного белокаменной — смело штурмовали всевозможные время от времени горевшие объекты. На следующий год, в апреле, накануне 75-летнего юбилея пожарной охраны, в беседе с журналистом Николаем Сальниковым генерал Максимчук высказался с убеждением знающего человека: «На разных этапах деятельности нашей службы были свои герои».

    
Владимир Михайлович тут же принялся рассказывать, по его определению, «о массовом подвиге пожарных в годы Великой Отечественной войны». Тогда орденами и медалями были награждены сотни бойцов огненного фронта. Некоторые из них отдали свои жизни во имя приближения Победы...

     
...Под конец разговора с журналистом зашла речь и о современных боевых буднях. В качестве показательного примера Максимчук поведал:

     
Трудно себе представить, какой ад испытали недавно наши представители в жилой двадцатипятиэтажке на проспекте Маршала Жукова. Горело на двадцать втором, наши лестницы доставали лишь до семнадцатого. При порывах шквального ветра на огромной высоте пришлось проникать в помещения по штурмовкам — цепляли их за ограждения лоджий. Через шесть часов огонь был ликвидирован...

     
Да, в эти трагические часы люди в защитных касках сделали все, что было в их силах. К несчастью, на пожаре все-таки погибли четыре человека, трое из них — дети.

     
Пострадали во время обуздания стихии и одиннадцать участников ликвидации «высотного горения». Подполковнику Ивану Литовскому обожгло лицо, кисти обеих рук и тело, рядовой Минар Минуллин тоже получил сильные ожоги лица. Его земляк, сержант Ильдар Невняков попал с обширными ожогами спины в медсанчасть. Сюда же доставили и ефрейтора Алексея Щербакова — с ушибами обеих рук. Капитана Александра Сальникова госпитализировали с термическим ожогом глаз, сержанта Алексея Куриенко — с ожогами обеих кистей рук. А первую медицинскую помощь пришлось оказывать майору Валерию Колесову, капитану Сергею Шурупову, ефрейтору Виктору Малетину, сержантам Размику Аллахвердяну и Валентину Галинскому.

     
А командовал более чем двумястами участниками напряженнейшего поединка генерал-майор Максимчук...

 


ЭПИЛОГ РЕКВИЕМ

     
...Я бережно храню в своем архиве программку международных соревнований по пожарно-прикладному спорту. В отпечатанной в типографии тоненькой брошюрке значится, что главный судья этих крупнейших состязаний, загодя запланированных на июль 1994 года, — начальник УГПС ГУВД Москвы В. М. Максимчук. Однако...

     
Однако последняя декада весны девяносто четвертого омрачилась невосполнимой потерей: не дожив до лета, Владимир Михайлович скончался 22 мая, на сорок седьмом году жизни. И представительные соревнования, которые были приурочены к открытию на Митинском кладбище мемориала чернобыльских пожарных, одновременно стали и спортивным турниром в память о генерал-майоре Максимчуке...

     
На московском Центральном стадионе «Динамо» тогда первенствовали белорусские посланцы, второе место заняла украинская команда и третьими были хозяева — российские атлеты-прикладники. Призеров и участников приветствовал Герой Советского Союза Леонид Петрович Телятников — бывший начальник пожарной части по охране ЧАЭС, занимавший к тому времени должность заместителя министра внутренних дел Украины.

     
Крупные состязания за приз имени В. М. Максимчука теперь уже стали традиционными.

     
В Центральном музее МВД России, размещающемся, кстати, в уникальнейшем здании бывшей Сущевской части — архитектурном памятнике конца 18-го начала 19-го веков, есть стенд, посвященный Владимиру Михайловичу Максимчуку. Частью экспозиции служат его боевые регалии — ордена «За личное мужество», Красной Звезды, две медали «За отвагу на пожаре» и другие государственные награды.

— Для нашего документального фонда вдова, Людмила Викторовна Максимчук, отобрала уникальные материалы из семейного архива, — отметила старший научный сотрудник музея Ольга Дмитриева. — Среди них есть выписка из медицинского журнала, сделанная в начале апреля 1994 года рукой шведского доктора Марии Себестьен о своем иностранном подопечном — поступившем на хирургическое обследование Владимире Михайловиче Максимчуке: «...Пациент, имеющий высокое воинское звание, руководил действиями отряда пожарной охраны при проведении работ по ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС... Настоящий диагноз: получение массированной дозы радиации в результате 12-часового пребывания в эпицентре аварии на Чернобыльской АЭС в 1986 году. Пациент получил также тяжелые повреждения кожи на голени левой ноги и вызванный излучением ларингит... В 1992 г. перенес операцию... При содействии шведской стороны был помещен в больницу Красного Креста в Стокгольме с целью проведения лечения...»
     
Но спасти московского боевого генерала шведские медики не смогли — спасателю, самому не уберегшемуся от чернобыльской ожогоподобной раны, суждено было прожить еще чуть больше полутора месяцев.

     
...В годовщину смерти Владимира Михайловича Максимчука на месте его захоронения торжественно открыли это художественно выполненное надгробие: на высоком гранитном постаменте укреплен бронзовый бюст огнеборца-спасателя, который словно всматривается в лица тех, кто идет поклониться им — победившим жутчайший пожар современности.

     
Автором оригинального мемориального сооружения стал Хизри Асадулаев, который не только лично знал генерала, но и еще в семидесятые служил в отряде, где Владимир Максимчук являлся начальником штаба. И поистине жизнеутверждающая философия заключается в начертанной на основании надгробного памятника вечной мудрости: «Не вес сгорает в пламени истории...»


Галерея