О банкирах идет молва как о людях солидных, умных, рассудительных. Неизвестно, был ли таким хозяин кабинета с несчастливым числом 313 в «Промстройбанке», обосновавшемся на старинном Тверском бульваре, в доме, номер которого составляет... «чертову дюжину». Но доподлинно известно, что была у него своеобразная привычка: в конце рабочего дня ссыпал в кулек окурки из пепельницы и бросал его в мусорную корзину.
Своему обыкновению он не изменил и 12 апреля 1995 года. По этой весьма вероятной причине и начался пожар в здании. Вечером дежурный электрик, проходя по обезлюдевшему коридору, почувствовал запах дыма. Распахнул дверь 313-го — и отпрянул перед вырвавшимися огненными языками.
Позвонив по «01», он схватил было огнетушитель. Однако дым быстро расползался по коридору, с каждой секундой становилось все жарче. В стремлении спастись электрик бросился к лестнице, забыв даже закрыть дверь горевшего кабинета...
...Такого плотного, нескончаемого потока автомобилей, таких непробиваемых «пробок» давно не было на бульваре. От пожарного депо в Малом Кисловском (недавнем Собиновском) переулке сюда рукой подать, но пробиться сквозь скопище машин оказалось невероятно трудно. И как умудрился начальник караула старший лейтенант Ильин всего через шесть минут подогнать на место происшествия автоцистерну, а через десять — уже подать ствол, известно лишь ему самому, да еще водителю.
Еще в пути увидели, что из одних окон третьего этажа выбиваются пламя и густые черные клубы дыма, а из других просят о помощи люди, на свою беду, задержавшиеся на работе. Перепуганные, растерянные, они пытались поначалу пробраться к лестничным площадкам, теряя ориентировку. А дым густел, нарастала температура, усиливались гул, треск...
Под прикрытием стволов бойцы Ильина вывели из самой опасной зоны шесть человек. Приехавший следом за ними оперативный дежурный майор Шашин, обежав здание, увидел, что надо спасать людей и с тыльной стороны. Там милиционеры и охранники пытались что-то предпринять самостоятельно. Из ящиков и стремянок соорудили какую-то шаткую конструкцию, однако ступить на нее никто не решался. Шашин пресек эту «самодеятельность». Через пару минут терпевших бедствие уже спускали вниз по трехколенной лестнице.
Опытный профессионал, майор сразу понял: события принимают опасный оборот. Вызвал дополнительные силы. Предварительная разведка подсказала места установки прибывающих автолестниц. Началась эвакуация с верхних этажей.
Все эти эпизоды вместились в каких-то 10-15 минут с момента тревоги. Тем не менее развитие пожара шло очень быстро. Как позже выяснили, через злополучный кабинет проходила стальная колонна, заключенная в деревянный короб, который соприкасался с пустотными деревянными междуэтажными перекрытиями. Просочись огонь в такие пустоты — неизбежен эффект аэродинамической трубы. Гак оно и случилось...
Когда прибыл майор Гулидов, «опердеж» по городу, пламя рвалось уже из всех окон третьего этажа, вовсю «дымили» они и на верхних. Благодаря быстроте и решительности пожарных, эвакуация людей была завершена. Но огонь продолжал бушевать, грозя спалить и разрушить все здание.
Гулидов объявил высший, пятый номер. Это — мобилизация всех сил, борьба не на жизнь, а насмерть. П участвовал в ней едва ли не весь командный состав столичного гарнизона.
...Гулидов и связной — старший прапорщик Калмыков поднялись по лестнице в самое пекло. В противогазах, ползком: внизу воздух не так раскален. Направо — боевой участок Шашина — в огненный круговорот бьют водяные струи. Здесь все ясно. А налево — длинный темный коридор. Что там? Оба сначала по-пластунски, потом пригнувшись и затем в полный рост преодолевают его. Вход в пристройки, еще один коридор. Уже не так жарко, не так плотен дым, видны очертания каких- то предметов. И вдруг заметили распластанное на полу тело. Мужчина. Без признаков жизни. Дальше, у окна — женщина. При виде непривычных «резиновых масок» она испуганно съеживается, втискиваясь в угол окна. Обратный путь — уже втроем, передавая женщине поочередно загубники противогазов. Потом вынесли и мужчину — единственного, кто погиб: задохнулся, блуждая по коридорам...
Подкатывают все новые и новые боевые расчеты, прокладываются магистральные линии. Бойцы Шашина усиливают натиск. На противоположном конце флигеля, на площадке третьего этажа командует майор Павловский. Их общая задача — подавить огонь, проложить путь наверх.
Кажется, успех близок. Но что это? Слабеет напор в рукавах, никнут водяные струи, и снова пламя рвется из глубины наружу...
Оказалось, упало давление водопровода, магистральные линии иссечены осколками стекол. Получив сигнал, работники водоканала «вырубили» весь округ, и только тогда напор поднялся. Поврежденные рукава заменили. Задержка была небольшой, но и огонь не дремал.
В половине десятого руководство тушением взял на себя Леонид Александрович Коротчик, в ту пору заместитель начальника УГПС. Обстановка осложнилась. На участке Шашина огонь вырвался на лестничную клетку, проник в коридор пятого этажа центральной части. Решительным маневром удалось оперативно ликвидировать опасность, грозившую распространением пожара на все здание.
На заключительном этапе главные команды отдавал полковник Николай Павлович Гречаников, бывший тогда начальником УГПС города. Методично наращивая силы, отвоевывали у стихии метр за метром. С коленчатых подъемников поданы стволы. Часов около десяти обрушились лестницы между четвертым и пятым этажами с обоих концов горевшего флигеля — из какого-то хлипкого материала были сделаны их ступени: они трескались от жары, размягчались от воды.
Натиск огнеборцев не ослабевал. «Пожарные зубры» полковники Климкин, Меркулов, Насонов, Абрамченков, старшие лейтенанты Юнисов и Селезнев, прапорщик Замораев, водитель Володько — не перечислить всех тех, кто выстоял в том аду. Это была мужественная, осмысленная и сплоченная работа. Четко действовал штаб. Были очищены подъезды к банку, перекрыто движение по Тверскому. Бесперебойно работал пункт газодымозащиты. Всего использовалось 60 автомобилей различного назначения, четырнадцать магистральных линий. Сорок два человека вывели из горевших помещений или спустили по механическим и трехколенным лестницам.
Через каких-нибудь пару недель некогда черные, закопченные стены здания было не узнать — банкиры не поскупились на затраты, и оно стало как новенькое. Снаружи снова все хорошо. А внутри?
Нельзя не задать вопрос: каковы глубинные причины, вынуждающие огнеборцев рисковать жизнью и гробить здоровье? Одна из них до обидного прозаична — пренебрежение элементарными правилами пожарной безопасности.
За каких-нибудь пару месяцев до случившегося бедствия здание «Промстройбанка» обследовалось, предлагалось оборудовать кабинеты автоматической сигнализацией, коридоры — световыми указателями и самозакрывающимися дверями. Ах, если бы в выполнении этих рекомендаций была проявлена такая же спешка, что и в перекраске фасада. Может быть, и перекраска бы не потребовалась...