Противостояние: советский генерал и "железная леди"

ПРОТИВОСТОЯНИЕ: СОВЕТСКИЙ

ГЕНЕРАЛ И «ЖЕЛЕЗНАЯ ЛЕДИ»

     Когда в первый послевоенный год 16-летний Анатолий Микеев поступил в Харьковское пожарно-техническое училище, конечно же, ни преподаватели, ни сам курсант даже не могли предположить, что он станет крупнейшим ученым в области противопожарного дела, что именно ему придется участвовать в разработке и осуществлении поистине судьбоносных решений, от которых во многом будет зависеть жизнь будущих поколений на обширной территории Украины, Белоруссии и России. В то же время необходимо признать, что успех будущей профессиональной и научной карьеры А. К. Микеева во многом предопределил высокий уровень учебной подготовки, полученной им в этом училище. Не случайно в числе сокурсников Микеева оказались такие выдающиеся в дальнейшем профессионалы противопожарного дела, как генералы Филипп Николаевич Десятников, Игорь Фотиевич Кимстач и многие другие видные специалисты организации борьбы с огненной стихией.

     За время своей службы будущий руководитель противопожарной «научной Мекки» — ВНИИПО и будущий начальник Главного управления пожарной охраны страны прошел все ступеньки — от курсанта до генерал-лейтенанта внутренней службы, участвовал в ликвидации крупнейших пожаров, в организации аварийно-спасательных работ в десятках регионах страны. И какой бы пост он ни занимал, никогда не прятался за спины подчиненных.

     Бойцы расчетов, участвовавших в ликвидации пожара в московской гостинице «Россия», спасатели, действовавшие в разрушенном землетрясением армянском городе Спитаке, и многие его подчиненные и коллеги подтвердят: Микеев из числа тех, кто ведет за собой людей, действует по принципу: «делай как я», а не по весьма удобному: «делай, как я сказал». За личное мужество и героизм, проявленные при тушении пожара на Киришском нефтеперерабатывающем заводе, указом Президиума Верховного Совета СССР А. К Микеев был награжден боевым орденом Красной Звезды, за профессионализм и самоотверженность при ликвидации последствий катастрофического землетрясения в Спитаке и Ленинакане отмечен Грамотой и специальной медалью Верховного Совета и Совета Министров Республики Армения.

     Высокий профессионализм и организаторский талант генерала в полной мере оказались востребованными в период ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС. К моменту этой трагедии генерал Микеев был первым руководителем противопожарной службы Советского Союза. И это благо, что в такой сложнейшей обстановке руководил пожарными-ликвидаторами катастрофы именно Микеев — человек с нестандартным подходом к любой ситуации, ученый и практик, готовый к действиям при развитии событий по наихудшему варианту. Компетентное руководство противопожарной службой в период ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС сделало имя Анатолия Кузьмича символом профессионализма среди ученых и руководителей пожарных служб всего мира.

     За выдающийся личный вклад в ликвидацию последствий крупнейшей радиационной катастрофы в истории планеты генерал Микеев А. К. удостоен ордена Трудового Красного Знамени и специальной Благодарности Правительственной комиссии. Именно тогда, в 1986 году, когда битва с атомной смертью в Чернобыле еще продолжалась, генерал Микеев А. К. первый (и, пожалуй, единственный) из тогдашних руководителей служб Центрального аппарата министерства начал по крупицам собирать уникальный опыт управления силами и средствами противопожарной службы в условиях ликвидации последствий радиационной катастрофы на ЧАЭС. Для будущих историков? Несомненно, да, ибо ликвидация Чернобыльской катастрофы навеки останется одной из самых трагических и героических страниц в истории Министерства внутренних дел нашей страны. Но не только, и не столько для истории. В не меньшей мере обобщение опыта действий группировки МВД в зоне катастрофы было необходимо всем службам министерства для поддержания высокой мобилизационной готовности личного состава при решении оперативно-служебных задач в условиях возможных радиационных и иных технических катастроф на высоко рисковых объектах. Значение работы Микеева А. К. в этом направлении важно особенно сегодня, когда международный терроризм, даже не пытаясь припудрить свою звериную физиономию, открыто угрожает терактами на российских АЭС и других радиационно-опасных объектах, Александр Владимирович Власов, бывший в дни Чернобыльской катастрофы Министром внутренних дел СССР и членом Оперативного штаба Политбюро ЦК КПСС по Чернобылю, в беседе с автором этих строк в декабре 2000 года особо выделил усилия генерала Микеева А. К. по изучению и обобщению наработанного в Чернобыле опыта, подчеркнув, что будущие поколения управленцев МВД России отметят их как достижение высшего порядка. При этом Микеев А. К., вопреки укоренившейся десятилетиями практике, отнюдь не стремился монополизировать чернобыльский управленческий опыт, не допустив его распространения в другие страны. Напротив, понимая его кровоточащую актуальность для всего мирового сообщества, ибо радиационные катастрофы не признают национальных границ, Анатолий Кузьмич настойчиво стремился сделать уроки и выводы из чернобыльского Апокалипсиса достоянием всех зарубежных государств.

     Встречу генерала А. К. Микеева с премьер-министром Великобритании Маргарет Тэтчер в её официальной резиденции на Даунинг-стрит, 10 в британской столице в марте 1987 года по самым требовательным дипломатическим меркам можно назвать исторической. Или, если быть более точным, резко контрастирующей с привычным вековым фоном российско-британских отношений. Ничего подобного этому приему российско-английские отношения ранее не знали. Ветеран советской дипломатии в Англии рассказывал мне позднее, что обозреватель одной из лондонских телепрограмм в те дни поставил приём Маргарет Тэтчер двух советских пожарных — символов победы над атомным Апокалипсисом в Чернобыле в один ряд с вручением премьером Уинстоном Черчиллем И.В. Сталину от имени короля Георга VI специально изготовленного меча как знак признательности английского народа России за победу под Сталинградом и с приёмом в 1956 году Елизаветой II богини мирового балета легендарной Галины Улановой! Ни больше, ни меньше, — такая вот историческая аналогия! Сегодняшнему читателю эти факты малоизвестны, поэтому есть смысл привести здесь соответствующий фрагмент воспоминаний личного переводчика И. В. Сталина Валентина Михайловича Бережкова об этом эпизоде, действительно корреспондирующимся с приёмом М. Тэтчер генерала Микеева — ведь и там, и здесь речь шла о признательности британского народа и его правительства за жертвенный подвиг России. Вот как это было в 1943 году:

     «Перед началом пленарного заседания тегеранской конференции 29 ноября состоялась торжественная церемония, вылившаяся в демонстрацию единства союзников в борьбе против общего врага. Такая демонстрация была как нельзя кстати. Она несколько разрядила сгустившиеся над конференцией тучи и как бы напомнила о том, что перед антигитлеровской коалицией стоят ещё очень большие и сложные задачи, которые могут быть решены лишь при условии общих, согласованных действий.

     Вручение жителям Сталинграда от имени короля Георга VI и английского народа специально изготовленного меча было обставлено с подчеркнутой пышностью. Большой блестящий меч с двуручным эфесом и инкрустированными ножнами, выкованный опытнейшими потомственными оружейниками Англии, символизировал дань уважения героям Сталинграда — города, где был надломлен хребет фашистского зверя.

     Зал заполнился задолго до начала церемонии. Здесь уже находились все члены делегаций, а также руководители армий, флотов и авиации держав — участниц антигитлеровской коалиции, когда появилась «большая тройка».

     Сталин был в светло-сером кителе с маршальскими погонами. Черчилль на этот раз также явился в военной форме. С того дня своей формы английский премьер в Тегеране не снимал, и все считали, что это его своеобразная реакция на маршальскую одежду Сталина. Сначала Черчилль носил синий в полоску костюм, но, увидев Сталина в форме, он тут же затребовал себе серо-голубоватый мундир высшего офицера королевских воздушных сил. Эта форма как раз подоспела к церемонии вручения меча. Рузвельт, как обычно, был в штатском.

     Почётный караул состоял из офицеров Красной Армии и британских вооружённых сил. Оркестр исполнил советский и английский государственные гимны. Все стояли на вытяжку. Оркестр смолк, и наступила торжественная тишина. Черчилль медленно приблизился к лежавшему на столе большому черному ящику и раскрыл его. Меч, спрятанный в ножнах, покоился на бордовой бархатной подушке. Черчилль взял его обеими руками и, держа на весу, сказал, обращаясь к Сталину:

—Его Величество король Георг VI повелел мне вручить вам для передачи городу Сталинграду этот почетный меч, сделанный по эскизу, выбранному и одобренному Его Величеством. Этот почётный меч изготовлен английскими мастерами, предки которых на протяжении многих поколений занимались изготовлением мечей. На лезвии меча выгравирована надпись: «Подарок короля Георга VI людям со стальными сердцами — гражданам Сталинграда в знак уважения к ним английского народа».

     Сделав несколько шагов вперёд, Черчилль передал меч Сталину, позади которого стоял советский почётный караул с автоматами наперевес. Приняв меч, Сталин вынул клинок из ножен. Лезвие сверкнуло холодным блеском. Сталин поднёс его к губам и поцеловал. Потом, держа меч в руках, тихо произнёс:

 —От имени граждан Сталинграда я хочу выразить свою глубокую признательность за подарок короля Георга VI. Граждане Сталинграда высоко оценят этот подарок, и я прошу вас, господин премьер-министр, передать их благодарность Его Величеству Королю...

     Наступила пауза. Сталин медленно обошел вокруг стола и, подойдя к Рузвельту, показал ему меч. Черчилль придерживал ножны, а Рузвельт внимательно оглядел огромный клинок. Прочтя вслух сделанную на клинке надпись, президент сказал:

 —Действительно, у граждан Сталинграда стальные сердца...

     И он вернул меч Сталину, который подошел к столу, где лежал футляр, бережно уложил в него спрятанный в ножны меч и закрыл крышку. Затем он передал футляр Ворошилову, который в сопровождении почётного караула перенёс меч в соседнюю комнату...

     Все вышли фотографироваться на террасу. Было тепло и безветренно. Солнце освещало позолоченную осенью листву. Сталин и Черчилль остановились в центре террасы, куда подвезли в коляске и Рузвельта. Сюда же были принесены три кресла для «большой тройки». Позади кресел выстроились министры, маршалы, генералы, адмиралы, послы. Вокруг сновали фоторепортёры и кинооператоры, стараясь отыскать позицию получше. Потом свита отошла в сторону, и «большая тройка» осталась одна на фоне высоких дверей, которые вели с террасы в зал заседаний. Этот снимок стал историческим и обошел весь мир».

     Снимок Маргарет Тэтчер, Анатолия Микеева и Леонида Телятникова так же стал историческим и обошёл весь мир. Не опубликовали его в то время только в одной стране планеты, — и это была родина героев — Советский Союз. На то были свои причины. Мы к ним немного позже вернёмся.

     В нашей печати (особенно в XX веке) по целому ряду конъюнктурных причин старались не подчеркивать вектор векового (точнее, многовекового) противостояния российских и британских интересов (конечно, интересов в понимании английской, правящей элиты). Впервые за много лет вековые тайны британской политики и ее самого острого инструментария — разведки предал гласности блестящий историк спецслужб Арсен Беникович Мартиросян. Впрочем, ещё с XVII века в аристократических салонах российских столиц, говоря о проблемах внешней политики, навсегда утвердился сленг — пословица: «Англичанка гадит...»

     Предпримем с помощью А. Б. Мартиросяна небольшой исторический экскурс.

     «Менялись и бесследно исчезали общественно-экономические формации и политические режимы, вспыхивали и угасали революции, исчезали целые племена и народы, гибли под ударами времени и врагов целые империи, сменялись эпохи, изменялся самый облик земной цивилизации, но принцип политики Великобритании и её разведки оставался абсолютно незыблемым: «У Великобритании нет ни вечных врагов, ни вечных союзников, есть только вечные интересы». «Вечные интересы» Великобритании уже не один век укладываются в прокрустово ложе знаменитой британской триады:

—принцип соблюдения «равновесия сил» (часто используется синоним «баланс сил»);

—принцип недопущения господства какой-либо великой державы на подступах к Индии, на сухопутных и морских коммуникациях, ведущих из Европы в Индию и обратно (со второй половины XX века произошло расширение трактовки — теперь вместо Индии следует иметь в виду Азию вообще);

—принцип сохранения британского господства на морях (со второй половины XX века и здесь произошло расширение трактовки — будучи абсолютно не в силах после Второй мировой войны в одиночку обеспечивать соблюдение этого принципа, Великобритания вынужденно приняла на вооружение принцип сохранения господства англосаксонского Запада на морях, уступив тем самым «пальму первенства» США).

     Этими же принципами много веков кряду определяется и само понятие национальной безопасности Великобритании, а соответственно, и стратегическая оценка природы угроз, возникающих для неё.

     Особый интерес всегда проявлялся к тому, кого британская корона считала и считает прирождённым врагом островного государства, — России.

     И как это ни парадоксально, но точнее всех этот «вечный интерес» к нашей стране, к нашей великой России сформулировали... нацисты: задолго до привода «титаническими усилиями» Великобритании Гитлера к «власти они открыто называли свою «альма-матер» (т.е. Англию) «прирождённым врагом единой России, заинтересованным в создании на континенте государства, которое будет в состоянии задушить Москву».

     Обратите внимание на то, как точно подобраны термины — не «вечный враг», а именно же «прирождённый враг», как точно учтена особенность многовековой британской политики, которую сами же британские политологи прошлого, например, тот же Томас Карлейль, ещё в XX веке называли не иначе, как «обязанность всех континентальных держав вести войны в интересах Англии» и о которой Отто фон Бисмарк говорил: «Англия в войне употребляла европейские государства как «отличную пехоту»...»

     Печально знаменитый в британской истории «лорд- поджигатель», он же премьер-министр Великобритании лорд Пальмерстон, ещё в 1851 г., т.е. в самом апогее расцвета могущества викторианской Англии, опиравшейся на уже тогда обширнейшую колониальную империю, произнес: «Как ни неприятны были бы теперь наши отношения с Францией, мы должны их поддерживать, ибо на заднем плане угрожает Россия, которая может связать Европу с Восточной Азией, а одни мы не сможем этому противостоять!»

     «Великое открытие» сделал этот беспринципный политик: Россия уже с конца XVII века соединяла Европу и с Восточной Азией, и с Дальним Востоком, отчего уже тогда появились общеевропейские планы уничтожения России и её расчленения. Но Пальмерстон не был бы классическим британским премьер-министром, если бы при этом не слукавил: он настолько давно был помешан на «русской угрозе», что его русофобские по форме, но геополитические по сути выходки привлекли пристальное внимание нашего Пушкина — поэт ещё в середине 30-х годов XIX века чрезвычайно метко съязвил по адресу Пальмерстона:

     Вот, в воинственном азарте Воевода Пальмерстон Поражает Русь на карте Указательным перстом.

     Воеводой Пальмерстон, конечно, не был. Но его деятельность на посту министра иностранных дел Великобритании была настолько агрессивной, особенно по отношению к России, что больше ему подходил термин «воевода», нежели «министр иностранных дел».

     Великий поэт великолепно и очень точно подметил саму геополитическую суть — «поражает Русь на карте...» — старинной патологии во внешней политике Великобритании (помните, принцип «континуитета», т.е. «преемственности», незыблем в веках!). И это действительно старинная, ничем не излечимая патология, своего рода «английская болезнь», которой уже веков пять.

     Известные события связаны с отравлением Ивана Грозного и причастности тогдашней британской разведки к этому злодеянию. Но ведь то же самое происходило и в последующем — любые действия России в ареале её геополитического бытия, предпринимавшиеся по соображениям национальной и государственной безопасности, не только воспринимались Великобританией крайне враждебно и расценивались не только как серьёзные угрозы ее национальной безопасности, но и как адекватные угрозам основания для совершения самых злодейских преступлений против России и её государей.

     Сегодня мало кто помнит, что широко известная как Крымская война 1851–1856 гг., на самом деле называлась устроившими ее англо-французскими агрессорами Восточной войной. Что один из первых ударов соединённых англо-французских военно-морских сил тогда — в 1854 г. — пришёлся по Петропавловску-на-Камчатке, явно во исполнение не в меру вещего заявления Пальмерстона от 1851 г. А за шесть лет до этого, во время т.н. революции 1848 г. во Франции, «восставшие» почему- то не в меру озаботились необходимостью похода на Россию для «освобождения» подданных Российской империи, и, опять-таки, почему-то только поляков. Правда, если учесть, что сотворивший эту «революцию» при поддержке Англии Наполеон III был агентом влияния лорда Пальмерстона (он к тому времени был уже премьер-министром), то тогда все встанет на свои места.

     Автор и инициатор многих либеральных реформ в России Александр II, был убит в результате злодейского преступления 1 марта 1881 г. Абсолютно все прямые и косвенные улики указывали на Лондон. А до того Александр II получил и вовсе «королевский сувенир» из Лондона — т.н. польское восстание начала 60-х годов XIX века, инспирированное агентом влияния Пальмерстона, знаменитым в те времена международным бандитом и террористом Джузеппе Мадзини. По идеологическим соображениям в советский период об этом было не принято говорить.

     За участие в церемонии символической закладки первого костыля будущего Транссиба Николай II тут же получил и Всероссийский БУНД, и РСДРП, и русско-японскую войну, и т.н. революцию 1905 г. — и всё с английским душком. Как установила еще царская полиция, оружие и деньги «революционеры» получали из Англии, а те политические силы, который оплачивалось якобы японскими деньгами, то ли не ведали, то ли не желали ведать, что «тридцать Иудиных сребреников» — имеют либо английское, либо американское происхождение.

     Затем Россия была втянута в Первую мировую войну. А в самый канун уже ни у кого не вызывавшей сомнения феерической победы русского оружия весной 1917 г. Николай II получил т.н. февральскую революцию, о необходимости свершения которой столь долго радела Великобритания и над осуществлением которой в грязном поте лица долго и рьяно трудились англофилы типа Милюкова, Гучкова, Львова, Керенского, действовавшие по прямому предписанию британского посольства в Петербурге, — прочтите блестящие изыскания Александра Исаевича Солженицына, воистину великого Пророка России.

     Весть об этом беспрецедентном злодействе в отношении не только ближайшего союзника Великобритании, но и ближайшего родственника британского короля Георга V, британский парламент воспринял стоя и аплодисментами, отметив попутно, что «цель войны — достигнута» (из заявления Дэвида Ллойд Джорджа в парламенте).

     Что было потом, всем хорошо известно. Надо отметить лишь одно — удивляться следует не тому, что именно британская королевская семья открыто противилась спасению Николая II и его семьи, отказывая и ему, и его семье даже в теоретическом приюте на Западе, а тому феноменальному лицемерию, с которым весь XX век британская королевская семья якобы горевала по поводу невинно убиенного российского самодержца, ныне причисленного к лику святых страстотерпцев-мучеников.

     Все вышеприведённые факты, а их во сто крат больше, совершенно однозначно свидетельствуют о том, что эпохи могут меняться, но ничто и никто не в состоянии изменить вечные интересы «доброй старой Англии», которая не остановится ни перед каким преступлением, дабы соблюсти эти свои вечно подлые «вечные интересы», опирающиеся прежде всего на т.н. «равновесие сил». Именно в этом специфическая природа постоянной агрессии Великобритании в отношении остального окружающего мира, но агрессии уникальной тем, что она всегда выдаётся за миролюбие.

     И вот, в нарушение всех этих вековых британских традиций (а ни в одной стране мира традиции не являются такой священной коровой, как в Британии), второе после королевы (де-факто, по реальной политической власти, лицо первое), — премьер-министр Маргарет Тэтчер, вошедшая в мировую историю под именем «железная леди» устраивает в своей резиденции приём (приём, заметьте, официальный!) в честь советского генерала не самого высокого ранга. Маргарет Тэтчер — фигура знаковая, сегодня она включена в мировые справочники «Величайшие политики мира», — и, прямо скажем, вполне заслуженно. И даже сегодня, спустя годы после ухода из большой политики, наиболее информированные политологи считают её (наряду с британской королевой) фигурой, входящей в мозговой центр т.н. «мировой закулисы», своего рода потаенного клуба кукловодов глобалистского рейха, «мирового правительства», без согласия которого не принимается ни одно принципиальное решение, затрагивающее судьбы миллиардов людей на планете. Итак, кто же такая Маргарет Тэтчер и почему она приняла столь необычное решение о личном контакте с руководителем советской противопожарной службы?

     Поскольку самим своим фактом эта встреча носит действительно исторический характер, остановимся на её личности несколько подробнее. (Для этого мы используем информацию справочника Б.В. Соколова «Сто великих политиков», М. 2006 год.)

     «Железная леди» британских консерваторов родилась 13 октября 1925 года в городе Грантем, в семье бакалейщика. После окончания Оксфордского университета работала химиком-исследователем. В 1953 году она получила диплом юриста и занялась адвокатской практикой. Она вышла замуж за бизнесмена Дениса Тэтчера и приняла его фамилию. Денис успешно занимался бизнесом в сфере химической промышленности и стал миллионером. Он всегда был для Маргарет надёжной опорой. В 1959 году Тэтчер была впервые избрана в парламент от консервативной партии (первая неудачная попытка была предпринята ещё в 1950 году). В 1961–1964 годах она занимала пост министра пенсионного обеспечения и социального страхования, а 1970–1974 годах доросла до более солидного поста министра просвещения и науки. После поражения консервативной партии на выборах 1974 года её лидер Эдвард Хит был отправлен в отставку, и его место заняла Маргарет Тэтчер. Она привела партию к победе на выборах в мае 1979 года и стала премьер-министром. К тому времени на Англию смотрели как на «больного человека» Европы. Экономическое положение страны было очень сложным. Безудержное наращивание социальных программ и широкая национализация промышленности, проведенные лейбористами, спровоцировали высокую инфляцию и рост бюрократии. Большинство государственных предприятий работало неэффективно, жизненный уровень основной массы населения снижался. Она объявила программу сокращения государственных расходов, прекращения государственного субсидирования убыточных предприятий, прежде всего в угольной отрасли. При ней прошла широкая приватизация. Ряд государственных предприятий был передан в частную собственность. Правительству Тэтчер удалось обуздать инфляцию, набравшую высокие темпы при лейбористах, за счет повышения уровня безработицы после закрытия ряда нерентабельных предприятий и сокращения персонала за счет ликвидации бесполезных рабочих мест. Тэтчер делала упор на негибкость руководства государственных предприятий, их запоздалую реакцию на потребности рынка, поскольку перед этими предприятиями не стоит задача выживания в жесткой конкурентной борьбе. Ведь они все равно находятся на содержании у государства, т.е. — у налогоплательщиков. При приватизации значительное число акций продавалось мелким владельцам. Тем самым создавалась заинтересованность широких масс населения в результатах деятельности частного бизнеса. Для его деятельности Тэтчер старалась создать наилучшие условия, но требовала полной ответственности бизнесменов за результаты своего труда. Было значительно сокращено налогообложение корпораций и населения, что стимулировало деловую активность и повысило оборачиваемость капитала. Тэтчер удалось справиться с шахтёрскими забастовками и обуздать сопротивление профсоюзов, не пойдя ни на какие существенные уступки в реализации программы жестких экономических реформ. Именно за бескомпромиссность в политике Тэтчер прозвали «железной леди». В ходе осуществления этой программы произошла очень существенная дифференциация системы образования и медицины, резкое разделение на школы и больницы для богатых и для бедных.

     За время правления Тэтчер был принят также ряд законов, расширяющих полномочия судебной системы и полиции. Было ужесточено иммиграционное законодательство.

     Суть экономической и политической философии Тэтчер, которую часто называют «тэтчеризмом», сводилась к следующему. Главный упор в развитии экономики следует делать на свободное предпринимательство и личную инициативу. Права личности имеют приоритет над правами общества. Каждый человек должен стремиться к материальному успеху, к тому, чтобы «сделать свою жизнь и жизнь своей семьи как можно лучше». Тем самым «пробуждаются лучшие качества, заложенные в человеческой природе». Тэтчер провозгласила: «Нет ничего предосудительного в том, чтобы добиваться богатства, пагубна только страсть делать деньги ради денег». По мнению «железной леди», «погоня за равенством — это мираж. Возможности к достижению успеха ничего не значат, если за ними не стоит право на неравенство, свобода выделяться из основной массы». Тэтчер призывала к освобождению личности от пут «государственного бюрократизма» и настаивала, что «государство не должно доминировать над жизнью людей, проникать во все ее аспекты и подменять собой личную ответственность граждан за свои поступки». Она также делала особый упор на уважение традиционных моральных ценностей — семьи, религии, порядка, бережливости, трудолюбия. Утверждают, что она сделала для укрепления нравственного здоровья британцев больше, чем кто- нибудь другой в XX веке.

     Основным методом воздействия правительства на экономику при Тэтчер стало кредитно-денежное регулирование и сдерживание роста денежной массы для обуздания инфляции. Поступление новых денег было поставлено в прямую зависимость от роста производства.

     В 1982 годуТэтчерпошла на войнус Аргентиной, захватившей британскую колонию Фолклендские (по-аргентински: Мальвинские) острова, отказавшись от каких-либо дипломатических компромиссов, и достигла полного успеха — аргентинский гарнизон на островах капитулировал. Тогда в стране был популярен брошенный ею лозунг: «Мы все фолклендцы!»

     В июне 1983 года консерваторы во главе с Тэтчер одержали убедительную победу на парламентских выборах. Тэтчер позиционировала себя как прямую наследницу Уинстона Черчилля. Выступая 29 сентября 1983 года в Вашингтоне на заседании Фонда имени Уинстона Черчилля, она заявила: «Я очень горжусь тем, что, когда 25 лет назад я впервые стала членом Палаты общин, Черчилль всё ещё заседал там». В июне 1987 года Тэтчер выиграла выборы в третий раз подряд и стала первым премьером в истории Англии, занимавшим этот пост три парламентских срока подряд. 22 ноября 1990 года Тэтчер ушла в отставку из-за разногласий с коллегами по партии в вопросах европейской интеграции (Тэтчер была решительным противником включения британской валюты в европейскую валютную систему).

     Она и сегодня убеждена, что будущее подтвердит её правоту. Тэтчер вообще удивительно редко ошибалась в своих решениях, особенно в долгосрочной перспективе. Она правила островным государством поистине железной рукой.

     Будучи привержена идеям НАТО и западноевропейской интеграции, Тэтчер тем не менее отстаивала особое положение Англии в Евросоюзе, в частности, в связи с сохранением связей бывшей метрополии со странами Содружества, и выступала против введения в Англии единой европейской валюты. Также и во время переговоров о сокращении стратегическое вооружений Тэтчер категорически воспротивилась тому, чтобы британские ядерные силы подпадали под сокращение в рамках каких-либо пакетных соглашений между СССР и США.

     5 июня 1992 года Тэтчер был пожалован титул пэра, и она заняла своё место в палате лордов британского парламента. Она стала баронессой и была награждена высшим британским орденом — орденом Подвязки. Бывший советский посол в Лондоне Леонид Митрофанович Замятин вспоминал свои посещения «железной леди»: «Она ведет спокойную, размеренную жизнь, окружённая уважением и почётом. Впрочем, это спокойствие — чисто внешнее: стоит поговорить с Тэтчер, и сразу же убеждаешься, что политические проблемы по- прежнему волнуют её. Она внимательно следит за ходом международных дел, за развитием отношений Восток-Запад, за ситуацией в новой России». В частности, Тэтчер серьезно беспокоит криминализация российского бизнеса.

     По утверждению журнала «Таймс» Маргарет Тэтчер входит в тройку величайших женщин мировой истории со знаком «плюс». По его мнению, даже недолгое общение с «железной леди» в бытность её хозяйкой особняка на Даунинг-стрит. 10 гарантирует политику любого ранга, что он не будет забыт в скрижалях вселенской истории.

     Правы или нет аналитики «Таймс», покажет история. Во всяком случае, сегодня уже можно твёрдо констатировать, что из всех мировых лидеров лишь Маргарет Тэтчер первая во всей исчерпывающей полноте осознала, что в мировой истории подвиг советских пожарных останется ярчайшим примером жертвенного служения человечеству по завету Спасителя Мира: «Нет любви выше, чем жизнь отдать за други своя». И поэтому принять героев в своей резиденции — беспроигрышный шанс на многие годы вперед поддерживать репутацию Англии и свой личный образ как беспристрастных сторонников благородного служения человечеству, от кого бы это служение не исходило. Это, так сказать на поверхности. Но был ещё и скрытый подтекст этой встречи. Дело в том, что незадолго до встречи произошла радиоактивная утечка на одной из АЭС Великобритании. Правительство Её Величества объявило официально, что радиоактивное облако ушло в море и опасности для населения нет. На самом же деле это облако пересекло с юга на восток значительную часть Англии и затем ушло в Европу, став причиной заболеваний и даже падежа овец у ряда скотоводов Британии. Тэтчер хотела отнести возможные протестные настроения англичан к своему правительству по этому поводу на Советский Союз, изобразив их как возможные несколько удаленные по времени последствия чернобыльской катастрофы. При этом никаких возражений по этому поводу со стороны советских пожарных премьер-министр не ожидала, — ведь к 1987 году у неё сложились по настоящему «особые» отношения с новым советским лидером М.С. Горбачёвым. Причём начались эти особые отношения ещё до прихода последнего на высший кремлевский пост, а именно в 1984 году, когда Горбачёв (в то время ещё секретарь ЦК и Член Политбюро) прибыл на «смотрины» западных хозяев мира в Лондон. Тогда ни мы все, ни Анатолий Кузьмич Микеев подробностей этих «смотрин», естественно, не знали. А они были ошеломительны в своей предательской откровенности и впервые о них поведал миру ближайший друг и соратник М. С. Горбачёва А. Н. Яковлев лишь 20 лет спустя в книге «Сумерки».

     Помните, как западные разведки не поверили, когда им добровольно предложил «иудин сервис» оберпредатель Пеньковский? Как видно из свидетельства Яковлева — участника первой беседы Горбачёва с Маргарет Тэтчер в её лондонской резиденции на Даунинг-стрит, — будущий генсек решил сразу заручиться поддержкой мировой закулисы, одним из гауляйтеров которой была «железная леди». Вот как это происходило:

     «Горбачёв вёл себя достаточно точно. Ни разу не впал в раздражение, вежливо улыбался, спокойно отстаивал свои позиции. Переговоры продолжали носить зондажный характер до тех пор, пока на одном из заседаний в узком составе (я присутствовал на нём) Михаил Сергеевич не вытащил из своей папки карту Генштаба со всеми грифами секретности, свидетельствующими о том, что карта подлинная. На ней были изображены направления ракетных ударов по Великобритании, показано, откуда могут быть эти удары, и всё остальное. Тэтчер смотрела то на карту, то на Горбачёва. По-моему, она не могла понять, разыгрывают её или говорят всерьез. Пауза явно затягивалась. Премьерша рассматривала английские города, на которые были направлены ракетные удары. Затянувшуюся паузу прервал Горбачёв:

—Госпожа премьер-министр, со всем этим надо кончать, и как можно скорее.

—Да,— ответила несколько растерянная Тэтчер.

     Из Лондона уехали раньше срока, поскольку нам сообщили, что умер Устинов — министр обороны» (Цит. по книге: А. Н. Яковлев. Сумерки. М„ 2003, с. 371).

     «Со всем этим», как выразился М.С. Горбачёв, т.е. с великим Советским Союзом и Советской Армией действительно будет покончено при деятельном участии будущего последнего верховного главнокомандующего. «Вряд ли» в многотысячелетней истории нашей цивилизации был ещё пример, когда облечённый доверием страны высший руководитель провозит в ставку врага суперсекретные карты...

     По мере того, как всё больше буксовала «перестройка», бездумно раскручиваемая ставропольским нарциссом, всё явственнее обнажалась капитулянтская сущность «нового мышления» и его внешнеполитического курса.

     Обо всем этом, разумеется, не знал генерал А. К. Микеев. А знавшая суть «новых отношений» с Кремлём, что называется, из первых рук, Маргарет Тэтчер никак не ожидала отпора от русского генерала из противопожарной службы. Но вскоре «железной леди» пришлось убедиться, что в России есть не только Верховный Главнокомандующий — капитулянт, но и генералы — подлинные патриоты Святой Руси, не забывшие заветы Минина и Пожарского, Суворова и Кутузова, Сталина и Жукова. О том, как проходила эта встреча, я беседую с великим огнеборцем 25 лет спустя.

—Анатолий Кузьмич! В марте 1987 года вся мировая пресса писала о Вашей беспрецедентной встрече с главой британского кабинета министров госпожой Маргарет Тэтчер, принявшей Вас в своей резиденции на Даунинг-стрит, 10. Только советская пресса хранила молчание об этом — слишком разителен был контраст с поведением М.С. Горбачёва, не только не побывавшего на месте мировой трагедии, но и не удостоившего аудиенции героев-пожарных. Ваша встреча с Маргарет Тэтчер — неформальным харизматическим лидером Запада — была настоящей сенсацией.

     11 марта 1987 года английская газета «Стар» вышла с сенсационным сообщением: «Благодаря нашей газете на прошлой неделе состоялась конфиденциальная встреча в верхах между Востоком и Западом. Во время своего пребывания в Лондоне герои Чернобыля приняли участие в переговорах на высшем уровне, на которых обсуждалась самая ужасная в мире авария на атомной электростанции... Генерал Микеев буквально очаровал официальных лиц Великобритании откровенностью своего выступления об аварии в Чернобыле». Немногие сегодня помнят, что незадолго до приёма генерала А. К Микеева. Маргарет Тэтчер санкционировала высылку из Британии нескольких десятков советских дипломатов якобы за шпионаж. И вдруг — такой необычный во всех отношениях поворот! Говорит генерал А. К. Микеев:

— Подвиг советских пожарных и воинов внутренних войск в Чернобыле вызвал столь мощный международный резонанс, что правящие круга Великобритании не могли игнорировать общественное мнение в собственной стране. Не случайно поэтому респектабельная английская газета «Стар» присудила руководителю пожарного подразделения на ЧАЭС подполковнику Л.П. Телятникову, к сожалению, безвременно ушедшему из жизни в 2004 году, высшую награду — Золотую Звезду, специально учреждённую «для награждения лиц, совершивших подвиги, проявивших благородство и личную самоотверженность». Он стал первым иностранцем, получившим эту высшую общественную награду Англии.

     По приглашению МИД и МВД Великобритании советскую делегацию по этому поводу возглавил я — руководитель оперативного штаба МВД СССР в Чернобыле в зоне катастрофы в августе — сентябре 1986 года, в то время я занимал должность начальника противопожарной службы МВД Советского Союза.

     Церемония проходила в торжественной обстановке, транслировалась по радио и телевидению, сообщения о ней подавались в английских СМИ на первых полосах. Пожалуй, со времён Победы в войне с фашизмом и полёта первого космонавта англичане впервые столь широко и восторженно чествовали советских офицеров. Кульминацией стал приём делегации чернобыльцев МВД СССР премьер- министром Великобритании Маргарет Тэтчер. Беседа с ней протекала в исключительно тёплых, дружелюбно окрашенных тонах. Советский посол в Лондоне Леонид Митрофанович Замятин по установившейся дипломатической практике незадолго до приезда передал мне большой список вопросов, интересовавших принимающую сторону. В ходе брифинга, состоявшегося перед встречей с премьером, я в течение полутора часов с исчерпывающей откровенностью отвечал на все вопросы британских специалистов.

     Как великий политик глобального масштаба, Тэтчер первой из лидеров Запада поняла, что подвиг наших огнеборцев далеко вышел за рамки национальных границ. Госпожа Тэтчер особо поблагодарила меня как руководителя противопожарной службы СССР за «беспрецедентную открытость и искреннее стремление к сотрудничеству, проявленные в ходе визита», выразила восхищение мужеством и героизмом Л. П. Телятникова и его боевых товарищей. Обаяние госпожи Тэтчер было столь велико, а атмосфера дружелюбия казалась столь плотной, что я вдруг подумал: термин «железная леди» придуман газетчиками совершенно незаслуженно... И как раз в этот момент услышал обращенный ко мне вопрос премьера, которого не было в предварительном перечне: моя собеседница выражала озабоченность её правительства «ущербом», якобы нанесенным аварией на ЧАЭС британскому скотоводству. Сама постановка вопроса в таком ракурсе и тональности подспудно несла в себе и требование должной компенсации за «ущерб». Видимо, предполагалось, что по устоявшейся, отточенной столетиями практике такого рода приёмов я должен был ответить, что доведу сказанное до компетентных органов СССР. Тем более что в Советском Союзе лишь очень немногие знали об «особых отношениях», сложившихся между госпожой Тэтчер и генсеком КПСС ещё с 1984 года. Но в таком случае была бы на порядок снижена результативность визита нашей делегации чернобыльцев, а сами герои-пожарные, спасшие Европу от радиоактивной смерти, как бы автоматически подтверждали виновность СССР в бедах скотоводов островного государства.

    И я, несмотря на огромную дистанцию в иерархическом положении собеседников, поступил так, как подсказала мне совесть русского патриота, честь руководителя службы, чьи бойцы отдали свои жизни для спасения миллионов людей. Презрев традиции дипломатической практики, я спокойно, но решительно сообщил, что госпожу Премьера ввели в заблуждение недобросовестной информацией. Предельно сжато я сообщил главе британского кабинета истинные данные об уровнях радиоактивного выброса после катастрофы на ЧАЭС и отметил, что никакого опасного для человека, флоры и фауны заражения в Англии не произошло — именно благодаря подвигу советских людей. Глядя прямо в глаза премьера заметил, что только быстрые и эффективные меры, принятые Советским Союзом по ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС, предотвратили распространение опасной для жизни радиации за пределами нашей страны. «28 наших товарищей ясно и четко сознавали, что находятся в зоне смертельной радиоактивности, но выполнили свой долг, 6 из них скончались, — сказал я в заключение. — Что же касается падежа овец Ваших скотоводов, то у этого заболевания, смею утверждать, совсем другая природа». В заключение привёл аргумент, обезоруживший будущую баронессу: «Не следует забывать, что совсем недавно у Вас в стране был радиоактивный выброс на одной из Ваших атомных станций»...

     Когда порозовевший от волнения переводчик озвучил на английском мой ответ, глаза английского премьера на мгновение сверкнули, словно лезвие бритвы. Это был именно стальной взгляд, и я понял, сколь точно термин «железная леди» передаёт суть характера необычной собеседницы. Впрочем, это длилось лишь ничтожную долю секунды. Практически тут же премьер-министр вернулась к прежнему амплуа радушной хозяйки и предложила сфотографироваться на память. Будучи мужественным и стойким патриотом Британии, будущая баронесса не могла не отдать должное патриотизму собеседников и предложила мне стать рядом с ней.

     Вечером, рассказывая об итогах встречи, ведущие британские газеты отметили, что премьер-министр посчитала для себя необходимым надеть значок, подарённый ей А. К. Микеевым и Л. П. Телятниковым, как символ благодарности советским пожарным, которые, рискуя жизнью, предотвратили усугубление аварии.

     Во время работы над книгой о подвиге чернобыльцев МВД России мне пришлось ознакомиться со многими статьями в британской прессе, освещавшей этот визит. Британцы были буквально поражены эрудицией А. К. Микеева, причём не только профессиональной. Вот лишь один пример. В знак глубокого уважения к советскому генералу премьер-министр закрепила за ним на время пребывания в Лондоне своего личного переводчика — такой чести Маргарет Тэтчер не удостаивала даже королей и президентов стран Британского Содружества Наций, говорил Леонид Митрофанович Замятин.

     Во время торжественного приёма в честь Микеева А. К. в фешенебельном лондонском ресторане «Большой лондонский пожар» хозяин заведения из чисто английской вежливости поинтересовался: нет ли у господина генерала каких-либо замечаний? «Есть, — вдруг услышал в ответ. — Почему в вашем замечательном заведении нет репродукции картины о пожаре, именем которого назван ресторан?» И назвал имя художника. В знак благодарности за столь ценный совет поражённый владелец ресторана не взял оплаты с заказчиков приема русского генерала и предоставил ему право бесплатного обслуживания в будущем.

     Сегодня фотографии А. К. Микеева, Маргарет Тэтчер и Л.П. Телятникова во время их исторической встречи в лондонской резиденции британского премьера на Даунинг-стрит, 10 можно встретить в сотнях музеев всех стран и континентов. Это именно те мгновения, которые, говоря словами песни из культового фильма «Семнадцать мгновений весны» «раздают кому позор, кому бесславье, а кому — бессмертие...». Знал ли М.С. Горбачёв об этой встрече?

     Думаю, безусловно знал и, более того, как человек мстительный, не забывал о ней ни на мгновение. Валерий Иванович Болдин, один из наиболее осведомленных о каналах поступления информации на стол первого и последнего генсека — президента, с которым мне довелось неоднократно встречаться в разные годы, говорил, что Горбачёва в обязательном порядке информировали как по каналам спецслужб, так и по дипломатическим каналам о всех без исключения контактах лидеров мировой закулисы с советскими официальными и общественными лицами, а что касается таких фигур, как Рональд Рейган и Маргарет Тэтчер, эта информация предоставлялась «минеральному секретарю» во всех мельчайших деталях. Так что, утверждал В. И. Болдин, можно ни на йоту не сомневаться, что информацию о встрече Маргарет Тэтчер с А. К. Микеевым М.С. Горбачёв получил во всех подробностях. Именно поэтому эта информация и не попала в советскую прессу. М.С. Горбачёв избегал встреч с чернобыльцами, их вопросов, — он отлично сознавал, что из-за личной трусости и некомпетентности в период чернобыльской катастрофы навсегда «потерял лицо». Даже спустя годы после «чёрного апреля» 1986 года бывший в то время главой Советского Правительства Н. И. Рыжков, всё это время «не вылезавший» из Чернобыльской зоны, в книге «Перестройка. История предательства» задаётся вопросом о Горбачеве: «Почему он так и не был в Чернобыле? Почему он так ни разу и не приехал ни в одну «горячую точку»? Ни в Карабах, ни в Тбилиси, ни в Сумгаит, ни в Баку, ни в Вильнюс?» Сегодня мы знаем, почему. К сожалению, иногда знание это приходит слишком поздно.

     История, как известно, не имеет сослагательных наклонений, она многовариантна и моновариантна одновременно. Пассивная и откровенно трусливая роль первого лица государства в чернобыльской трагедии стала историческим фактом, который нельзя ни изменить, ни припудрить. Но и сегодня этот факт биографии генсека отдаётся болью в сердцах ликвидаторов катастрофы, ибо он стал лишь первым звеном чиновничьего равнодушия и безразличия, которое обрушилось на ликвидаторов в последующие годы и отзвуки которого явственно проявляются и сегодня, 25 лет спустя.

     Счастье страны, её многонационального народа в том, что далеко не все руководители разного рода уподоблялись генсеку — президенту. И в истории новой, возрождённой России примером беззаветного служения её интересам на века останется встреча «железной леди» и русского генерала Анатолия Кузьмича Микеева, а другая её встреча в той же резиденции на Даунинг-стрит, 10 с Михаилом Горбачёвым, тоже на века останется свидетельством невиданного предательства и забвения членом партийного Кремлевского ареопага заповедей Святителей Русской Земли: «В службе — честь!», «Бесчестье — хуже смерти!»

     В историю же отечественной противопожарной службы встреча А. К. Микеева с Маргарет Тэтчер вошла ярчайшей страницей. Главный пожарный страны на этой встрече защищал интересы Державы Сергия Радонежского и Серафима Саровского с тем же достоинством и самопожертвованием, что и 28 его подчинённых в схватке с атомным джином ночью 26 апреля 1986 года.

     Истинно говорится: «По вере Вашей да будет Вам!»

     Во время пребывания А. К. Микеева и Л.П. Телятникова в Лондоне буквально всю Британию захлестнула волна дружеских проявлений к России, проявлений, столь редких в истории Британии. Восторженных откликов прессы на приём у премьер — министра было множество.

     Все британские телеканалы и ведущие СМИ осветили трогательный эпизод, — встречу Л. П. Телятникова и А. К. Микеева с мужественным британским малышом Люком, родившимся без ног, как следствие приёма матерью некачественных медикаментов во время беременности, но не утратившего оптимизма и решимости перебороть превратности жесткой судьбы. Все британские СМИ на первых полосах опубликовали снимок Л.П. Телятникова с малышом Люком. Вот, например, как отозвалась на это событие лондонская «Стар».

ЭТО БЫЛО ИЗУМИТЕЛЬНО!

НАГРАЖДЁННЫЕ ЗОЛОТОЙ ЗВЕЗДОЙ

НЕ ЗАБУДУТ САМЫЙ ВОЛНУЮЩИЙ

ДЕНЬ СВОЕЙ ЖИЗНИ!

     Подпись к фотоснимку: 2 героя: маленький и большой... ЛЮК примеряет фуражку Леонида.

     «Герой Чернобыля поднял маленького Люка Миллигана вверх, тогда мальчик заявил: «Я тоже хочу быть пожарным».

     Смелый Люк, родившийся без ног как следствие приёма матерью некачественных медикаментов против тошноты, 2 года назад был награждён Золотой Звездой газетой «Стар». Маленький парнишка, которому завтра исполняется 5 лет, просиял, когда Леонид и начальник службы пожарной охраны России генерал Анатолий Микеев сделали ему подарок. Они вручили мальчику значок, учрежденный советским правительством для пожарных, которые так самоотверженно вели борьбу с огнем во время аварии на Чернобыльской атомной станции.»

     И в заключение этого раздела, несколько выдержек из ведущей лондонской газеты «Star» от 2-го марта 1987 года:

     КАК ГАЗЕТА «СТАР» ОРГАНИЗОВАЛА ВСТРЕЧУ В ВЕРХАХ...

     Благодаря газете «Стар» на прошлой неделе состоялась конфиденциальная встреча в верхах между Востоком и Западом, на которой шла речь об аварии на Чернобыльской атомной электростанции.

     Во время своего пребывания в Лондоне герои Чернобыля приняли участие в переговорах на высшем уровне, на которых обсуждалась самая ужасная в мире авария на атомной электростанции.

     I. «Откровенность»

     Кремль санкционировал брифинг, имевший место на прошлой неделе. Это замечательный акт доброй воли по отношению к г-же Тэтчер, которая посетит СССР в конце этого месяца.

     Начальник службы пожарной охраны Советского Союза генерал Микеев получил разрешение приехать на 1,5 часа в Министерство внутренних дел рассказать о подробностях аварии руководящему составу специалистов по гражданской обороне и по использованию атомной энергии.

     Генерал буквально очаровал официальных лиц Великобритании откровенностью своего выступления об аварии.

     Он с гордостью говорил о героизме пожарного Леонида Телятникова, который получил награду газеты «Стар» — «Золотую Звезду» — за ликвидацию последствий аварии и предотвращение ее перерастания во всемирную катастрофу.

     Генерал Микеев также говорил о том, как за считанные часы были эвакуированы тысячи людей.

     Он откровенно сказал и о тех ошибках, в результате которых произошел взрыв, и о тех уроках, которые были извлечены из проведения этой крупной операции по эвакуации.

     Начальник службы пожарной охраны имел беседу с г-жой Тэтчер, когда она устроила специальный приём на Даунинг-стрит для награждённых «Золотой Звездой» газеты «Стар». Перед отлетом в Советский Союз генерал заявил: «Наша страна была потрясена этой ужасной трагедией. Сейчас важно, чтобы все мы сделали всё возможное для того, чтобы эта трагедия больше не повторилась нигде».

     II «Великобритания принимает руку дружбы»

    «Я оказываю британским коллегам всяческое содействие. Буду рад вновь приехать в Лондон и предоставить любую необходимую информацию», — заявил перед отъездом Микеев.

    Г-жа Тэтчер довольна тем стремлением к сотрудничеству, которое проявили русские.

     Советский ТАСС дал информацию о беспрецедентной в вековой истории британско-российских связей официальной встрече советского генерала с английским премьером лишь в закрытом специальном «Бюллетене ТАСС», предназначавшемся для высших партийно-советских бонз. Рядовые граждане страны Советов узнали об исторической встрече лишь из сообщений радиостанции Би-Би-Си для Советского Союза 9, 10 и 11 марта 1987 года. Такая вот у нас была своеобразная «гласность» по-горбачевски.

     Встреча с Маргарет Тетчер и принципиальная позиция генерала А. К. Микеева по защите государственных интересов СССР, проявленные огнеборцем в ходе диалога с «железной леди», на фоне активного участия руководителя пожарной службы СССР в КТИФе принесли А. К. Микееву высокий авторитет в мировом сообществе. В августе 1987 года он получает официальное приглашение Главного констебля Великобритании и Форин Офис выступить с докладом о чернобыльской катастрофе и её уроках на Международной полицейской конференции в Лондоне в сентябре 1987 года. Посол СССР в Великобритании Леонид Митрофанович Замятин направил А. К. Микееву перечень вопросов, ответы на которые международное полицейское сообщество хотело бы получить лично от генерала А. К. Микеева, олицетворявшего в мире героизм и самопожертвование советских пожарных. По самому большому счёту это предложение было испытанием на прочность и искренность всего процесса гласности и перестройки, объявленной новым советским лидером.

    По сути, это предложение и добрая сотня предложенных вопросов были приглашением уверенно пройти по минному полю. Ведь в официальных советских кругах за рубежом твёрдо придерживались той точки зрения, что концептуальные ответы на все вопросы о чернобыльском Апокалипсисе были даны не кем-нибудь, а самим Михаилом Горбачёвым в его выступлении по советскому телевидению, выступлении, по сути своей обращенному к мировому сообществу от 14 мая 1985 года. Но и после этого поток измышлений и клеветы о Чернобыле в западной прессе не прекращался ни на один день.

     5 мая 1986 года газета «Правда» поместила сообщение ТАСС, в котором говорилось:

     «Приходится сожалеть, что на этом широком фоне сочувствия и понимания определёнными кругами предпринимаются попытки использовать случившееся в неблаговидных политических целях. В пропагандистский оборот запущены слухи, измышления, идущие вразрез с элементарными нравственными нормами. Например, муссируются небылицы о тысячах погибших, о панике среди населения и т.п. Подобным заняты в основном те, кто не приемлет самого духа доверия и разрядки, для кого привычным делом является разжигание вражды между народами.

     Каждому нормальному человеку понятно, что злорадство на беде — занятие непристойное».

     Однако разнообразную подтасовку фактов допустили не только печатные органы Запада, но и ответственные политические деятели. В апреле 1986 г., например, в Токио на высоком государственном уровне прошло экономическое совещание семи западных лидеров. В целом они заявили, что «правильно управляемая» ядерная реакция будет производить возрастающую долю мирового электричества. Но вместе с тем не упустили возможности упрекнуть Советский Союз за якобы скрываемую им объективную информацию о Чернобыле.

     В своём выступлении по советскому телевидению М.С. Горбачев подчёркивал:

    «Если говорить начистоту, некоторые западные политики преследовали вполне определённые цели: перекрыть возможности выравнивания международных отношений, посеять новые семена недоверия и подозрительности к социалистическим странам.

     Всё это отчетливо проявилось и на встрече руководителей «семерки», проходившей недавно в Токио. О чем поведали они миру, о каких опасностях предупредили человечество? О Ливии, бездоказательно обвиненной в терроризме, а ещё о том, что Советский Союз, оказывается, «недодал» им информации об аварии в Чернобыле».

     Далее Генеральный секретарь ЦК КПСС отмечал:

    «Авария на Чернобыльской станции, реакция на неё стали своего рода проверкой политической морали. Ещё раз обнаружились два разных подхода, две разные линии поведения.

     Правящие круги США и их наиболее усердные союзники — среди них я бы особо отметил ФРГ — усмотрели в происшествии лишь очередную возможность поставить дополнительные преграды на пути развития и углубления и без того трудно идущего диалога между Востоком и Западом, оправдать гонку ядерных вооружений».

     Свою вязанку дров в раздуваемый костёр антисоветской истерии подкинули и некоторые бывшие советские граждане, бежавшие из СССР. Так, один из них, когда-то киевлянин, дал интервью агентству «Рейтер», где заявил о том, что будто бы в киевских больницах погибло 15 тысяч человек от лучевого рака. Причём, все эти смерти скрывали и подавали под другим диагнозом.

     Могли ли получить из советских источников западные журналисты, политики, общественность объективную информацию о том, что произошло в Чернобыле буквально в первые дни после аварии?

     Полную и честную информацию вряд ли.

     Ответственные функционеры КТИФ доверительно говорили А. К. Микееву, что выступление М. С. Горбачёва от 14 мая 1985 года не только не успокоило западную общественность, но и породило новые вопросы. Вопросы, на которые ответа в официозах СССР не было.

     Западные средства массовой информации регулярно печатали предупреждения населению о содержании радионуклидов в продуктах питания, прогнозы роста заболеваемости раком и лейкемией. Они, явно подталкивая своих читателей к панике, обвиняли советскую сторону в предоставлении неточных сведений о масштабах аварии, в сокрытии реальных размеров выброшенной в окружающую среду радиоактивности.

     Английский журналист К. Уокер из «Таймс» писал: «Молчание и отсутствие объективной и точной оценки в советской прессе не только противоречит курсу гласности, но и является очень вредным».

     Как уже отмечалось выше, посол СССР в Великобритании Леонид Митрофанович Замятин передал А. К. Микееву несколько десятков острейших вопросов, касающихся действий пожарной службы МВД в Чернобыле. Они точно передают атмосферу огромного интереса мировой общественности к истокам подвига ликвидаторов катастрофы на ЧАЭС, стремление профессионалов извлечь для себя уроки на будущее. Вот некоторые из этих вопросов, переданные в Посольство СССР Министерством иностранных дел и по делам Содружества Великобритании:

—Какую техническую консультацию о специфических условиях в Чернобыле мог получить ответственный дежурный?

—Возникали ли какие-либо проблемы в том, чтобы убедить бойцов идти на риск?

—Возникали ли моменты во время аварии, когда значительная угроза здоровью создавала трудности для убеждения пожарных в необходимости тушения огня или сознание важности тушения огня превалировало над страхом?

—Как проводились замеры радиации, особенно дозы поражения самих пожарных команд?

—Возникали ли проблемы в связи с заражением воды, применявшейся для тушения?

—Включают ли советские планы ликвидации аварий на атомных объектах (в том числе пожаров) «экстремальную» ситуацию по масштабу катастрофы, которая случилась в Чернобыле?

—Рассматривался ли вопрос о создании запасов продовольствия для эвакуированных из зон заражения лиц на защищенных площадках для рабочих и пожарных команд?

—Включают ли планы ликвидации аварий ссылки на максимально допустимые уровни воздействия радиации — как общегосударственные, так и локальные — приемлемые как для рабочих, так и для пожарных?

—Выдаются ли непосредственно пожарным таблетки йодистого калия?

—Проводятся ли специальные занятия для советских пожарных по обучению их действиям по борьбе с авариями, связанными с радиоактивным заражением и их последствиями?

—Включают ли такие занятия отработку мер по маркировке районов заражения для проведения спасательных или противопожарных работ?

—Какой применяется тип защитной одежды и дозиметрического оборудования?

     Всего вопросов предлагалось около 160, большинство из которых предполагало наличие у отвечающего как огромной профессиональной эрудиции, досконального владения положением дел по обеспечению противопожарной безопасности атомных электростанций и других высокорисковых объектов, так и немалого личного мужества, — не следует забывать о системе тотальной закрытости, существовавшей тогда в МВД СССР (да разве только в МВД?!).

     Тщательно проработав переданные послом СССР в Великобритании JI.M. Замятиным вопросы, Анатолий Кузьмич Микеев принял принципиальное решение: вычленить из них главным образом те, которые были органически связаны с деятельностью пожарной службы или корреспондировались с ней и ответить на них предельно откровенно. Главное, понял А. К. Микеев — это всеми возможными силами донести до западных профессионалов самую актуальную для атомного века мысль — катастрофы на АЭС не знают национальных границ, их последствия могут затронуть любое государство мира. Чтобы этого не произошло, нужен предельно правдивый анализ случившегося в Чернобыле, нужна правда о трагедии, сколь бы она ни была горька... В условиях, когда партийно-государственный аппарат неповоротливого советского монолита 70 лет воспитывался в обстановке тотальной секретности и шпиономании, такой подход генерала к составлению своего доклада в Лондоне мог стоить ему головы,— ведь, несмотря на свои широковещательные заявления о безбрежной гласности сам М.С. Горбачёв так и не решился сказать правду о многих аспектах чернобыльской катастрофы, не побывал на месте всемирной трагедии, не решился даже встретиться с чернобыльцами... А.К. Микеев рисковал очень многим, и прежде всего — положением руководителя пожарной службы СССР. Но своё решение сказать правду английским коллегам генерал принял твёрдо. Сказать, что выступление А. К. Микеева в Лондоне ошеломило слушателей — значит, не сказать ничего. Как писали после выступления английские газеты, перед профессиональными пожарными неожиданно предстал блестящий аналитик мирового уровня, давший предельно чёткий ответ на сотни вопросов, пожарного сообщества. Вот текст этого исторического выступления Микеева:

     «Уважаемые дамы и господа!

     Разрешите мне выразить признательность господину Главному Констеблю и Ассоциации руководителей полицейских служб за любезное приглашение и возможность выступить на этой представительной конференции.

     Как вы, наверное, знаете, в нашей стране идут сейчас серьёзные перемены, начата перестройка всей экономической и социальной жизни нашего общества.

     Развитие и совершенствование работы пожарной охраны и других служб органов внутренних дел нашей страны неразрывно связаны с постоянным анализом происходящих событий и извлечением из них соответствующих уроков.

     Одним из самых трагических событий, ставшим серьёзным экзаменом для всех служб министерства внутренних дел нашей страны, была прошлогодняя авария на Чернобыльской атомной электростанции.

     Чем дальше уходят от нас события той памятной апрельской ночи 1986 года, тем объёмнее и шире представляется картина чернобыльской аварии, поставившей перед нашим народом, перед всем человечеством целый комплекс новых научных, технических и психологических проблем.

     Конечно, полное осмысление происшедшего — дело будущего. Оценивать это событие и его последствия придётся ещё долгие годы, чтобы извлечь из него максимально возможные уроки.

     Но уже и сегодня, спустя всего полтора года после взрыва на четвёртом энергоблоке Чернобыльской АЭС, стало предельно ясно, что наше время требует коренной перестройки мышления, новых подходов к решению технических и научных задач, новых форм работы.

     Судьбе угодно было сделать меня сопричастным к Чернобыльской АЭС ещё за несколько лет до аварии, а много позже включиться в число участников ликвидации ее последствий. Поэтому мне было что с чем сравнить, была возможность анализировать и оценивать факты минувшего и настоящего.

     Когда случаются такие трагедии, мысли прежде всего невольно обращаются в прошлое в поисков просчётов, ошибок, недоделок, в желании представить себе, что можно было бы сделать заранее, что предусмотреть, чтобы чернобыльская трагедия не стала реальностью.

     Так уже получилось, что поздней осенью 1983 года, всего за месяц до ввода в строй четвертого энергоблока мне довелось быть в г. Припяти на совещании, где обсуждались вопросы безопасности атомной электростанций. Минуло больше четырех лет, а картины полнокровной, кипучей жизни молодого города энергетиков, уютные кварталы жилых домов, утопающие в многоцветности осенней зелени, энтузиазм строителей, светлые корпуса атомной станции и поныне стоят перед глазами.

     Листая страницы документов того совещания, восстанавливая в памяти дискуссии и предложения я вижу, что ещё тогда мы многое предусмотрели: и создание систем автоматической противопожарной защиты, и укрепление пожарных подразделений по охране станции, и повышение боеготовности добровольных пожарных формирований из числа работников АЭС, и разработку программ пожарно-тактических учений в условиях, приближённых к реальным. Такие учения стали правилом практически на всех советских АЭС, а на Чернобыльской станции полномасштабные учения, в которых предусматривалось участие 8 подразделений с 28 автомобилями, последний раз проводились 5 марта 1986 года, всего за полтора месяца до аварии.

     Нет сомнения в том, что такие тренировки поддерживали высокую боеготовность пожарных частей, но надо честно признать, что ни в одной вводной, постановочной задаче для учений мы не предусмотрели ситуации с полным или даже частичным разрушением реакторного отделения. Вероятность такого события считалась настолько незначительной, что не принималась во внимание ни в каких расчетах и предположениях. Горький опыт Чернобыля со всей драматической отчётливостью показал, что в атомной энергетике, на любых ядерных объектах нельзя пренебрегать даже бесконечно малыми величинами вероятности, учитывать возможность любых гипотетических аварий, а поэтому уровень риска для таких объектов должен быть максимально приближён к нулевой отметке.

     Вопреки тому, что писалось в зарубежной прессе после аварии, уран-графитовые реакторы типа РМБК- 1000 (реактор большой мощности, канальный, номинальной мощности 1000 МВт), установленные во всех четырех энергоблоках Чернобыльской АЭС, доказали свою надёжность многими реакторо-годами бесперебойной работы. И реактор четвертого энергоблока, пущенный в эксплуатацию в декабре 1983 года, до самой аварии работал удовлетворительно. Для обеспечения его безопасности с технической точки зрения было предусмотрено все возможное: системы защиты реактора, стационарные установки автоматической противопожарной защиты всего энергоблока, включавшие системы автоматического обнаружения и пожаротушения, контрольные комплексы, системы управления защитой и т.д. К глубокому сожалению не был полностью учтён человеческий фактор, роль которого в ту апрельскую ночь оказалась решающей и роковой.

     Как известно, в соответствии с регламентом эксплуатации 25 апреля четвёртый энергоблок должен был встать на плановый ремонт. Одновременно было решено осуществить некоторые эксперименты, связанные с режимом работы одного из турбогенераторов в условиях остановки энергоблока. Однако программа экспериментов была составлена небрежно, подготовка к испытаниям не была проведена, безопасности испытаний не уделялось должного внимания. Начало эксперимента было задержано на 9 часов, хотя аварийная система охлаждения в соответствии с программой уже была отключена. Это первое нарушение повлекло за собой целую цепь других. Уже в начальной стадии испытаний персонал энергоблока отключил ряд автоматических устройств защиты реактора, нарушив тем самым важнейшее положение регламента его эксплуатации, а в дальнейшем даже заблокировав индикацию тревожных сигналов на щите управления.

     Все эти нарушения привели к тому, что в ходе эксперимента создалась неконтролируемая ситуация и наступил момент, когда мощность реакторной установки стала резко возрастать. Попытки операторов вручную управлять ходом реакции оказались неудачными, и мощность установки продолжала нарастать. Значительное повышение температуры при недостаточном охлаждении привело к интенсивному парообразованию, а затем к кризису теплоотдачи, разогреву ядерного топлива и разрушению части технологических каналов, что обеспечило условия для возникновения пароциркониевой и других экзотических реакций. В результате образовалась взрывоопасная смесь водорода и оксида углерода, давление в герметической оболочке реактора резко повысилась и создались предпосылки для теплового взрыва.

     А за стенами энергоблока стояла тёмная, по-летнему тёплая украинская ночь. Шли первые часы 26 апреля. Мирно спал город Припять, спали окрестные сёла, спал древний городок Чернобыль. И ничто в этой тёплой тишине не предвещало беды.

     В нормальном ритме работали остальные три энергоблока станции, в полутора километрах от нее вспыхивали огни электросварки и ярко светили прожектора — там полным ходом шло строительство ещё двух энергоблоков. В ту ночь на стройплощадке работало 268 человек, а на самой станции в ночной смене было 176 человек.

     Не замирала жизнь и в пожарных частях, отделениях милиции, пунктах скорой помощи. Это обычное ночное дежурство.

     Первый взрыв встряхнул томную тишину ночи в 1 час 23 минуты и 40 секунд, второй прогремел несколькими мгновениями позже. Этот, с точностью до секунды, момент был установлен уже потом по данным записей ЭВМ и других контрольных устройств.

     В результате взрывов разрушилась оболочка реактора, рухнула часть реакторного здания, и произошел выброс разогретых до высокой температуры фрагментов активной зоны реактора и осколков графитовой кладки во внешнюю среду. Немногие очевидцы утверждали, что над энергоблоком взлетел целый фейерверк раскаленных осколков и поднялся чёрный шар дыма и пара.

     Добела раскалённые куски графита, осколки топлива, железобетонных конструкций разлетелись по крыше энергоблока и вспомогательного корпуса, попали на деаэраторную этажерку и кровлю машинного зала, вызвав более 30 очагов пожара. По меньшей мере, пять очагов загораний вспыхнуло на разных этажах реакторного зала, в аппаратной, в других помещениях. По кровле вспомогательного корпуса пламя быстро распространялось в сторону соседнего, третьего энергоблока, оно грозило захватить кабельные каналы, разрушить систему управления защитой всей станции.

     В результате повреждения осколками отдельных маслопроводов и коротких замыканий в электрокабелях очаги загораний возникли и в машинном зале у одного из турбогенераторов. Опасность здесь была особенно велика, ибо возле каждой турбины имеются большие ёмкости с маслом, а огромное пространство машинного зала позволяло пламени распространяться с большой скоростью.

     Сигналы тревоги почти одновременно прозвучали в пожарной части по охране АЭС и в городской пожарной части г. Припяти, подняв на выезд дежурные караулы. Был 1 час 23 минуты.

     С этого момента начался отсчёт времени короткого, но яркого подвига советских пожарных, в котором сплавились воедино мужество, преданность долгу, моральная стойкость и великое самопожертвование.

     Первый караул из пожарной части по охране АЭС под командованием лейтенанта Владимира Правика прибыл к аварийному энергоблоку меньше, чем через две минуты после тревожного сигнала. Ещё подъезжая к разрушенному корпусу Правик передал по рации: «Виден огонь. Есть разрушения» и подтвердил третий номер вызова, согласно которому к месту аварии должны были направляться дополнительные силы из других городов и районов. Став первым руководителем тушения пожара, Правик сумел быстро оценить обстановку и принять правильное решение: задержать распространение огня в направлении соседнего энергоблока и начать тушение кровли машинного зала. Первые рукавные линии были проложены именно к этим очагам горения и ствольщики приступили к их тушению.

     В 1 час 35 минут, то есть через пять минут после приезда первого караула на помощь пришло подразделение городской пожарной части из Припяти во главе с лейтенантом Виктором Кибенком. Пройдя на большой скорости несколько километров, отделявших их часть от станции, бойцы этого караула с ходу вступили в сражение с огнем. Дополнительные стволы от машин были поданы на крышу машинного зала и вспомогательного корпуса, разделявшего третий и четвёртый энергоблоки. Именно они начали тушить самый опасный в отношении радиации очаг пожара вблизи разрушенного реактора.

     В решительную схватку с огнём первыми вступили немногим более двух десятков пожарных. Они упорно шли в наступление на пламя, невзирая на сложность работы, вблизи разрушенного реактора, испускавшего мощный поток смертельной радиации, среди раскалённых радиоактивных обломков. Они понимали, что находятся в зоне повышенной радиации, хотя точного её уровня в тот момент и не знали. Впрочем, если бы этот уровень и был бы им известен, вряд ли у кого появилась мысль отступить. Слишком велика была ответственность.

     А к станции продолжали подтягиваться подкрепления. Прибыли пожарные подразделения из Чернобыля, из других расположенных поблизости населенных пунктов, собрались все пожарные из Припяти, кто в ту ночь был свободен от дежурства, приехал начальник пожарной части по охране АЭС Леонид Телятников, сразу принявший на себя руководство тушением пожара. Поднятые по тревоге спешили к месту аварии пожарные части Киева и Киевской области.

     Но положение оставалось сложным. Любое мгновение могло стать решающим, и на счету была каждая секунда. Поэтому и действия пожарных были спрессованы во времени. Вновь прибывающие пожарные машины быстро становились на гидранты, через рукавные линии подключались к сухотрубам системы противопожарной защиты, механические лестницы обеспечивали подъём пожарных на крышу машинного зала и вспомогательного корпуса. Там, где внутренний водопровод в результате взрывов оказался повреждённым, прокладывались дополнительные рукавные линии. Стационарные лафетные стволы работали на тушение доступных им очагов огня и охлаждение несущих металлических конструкций, чтобы предотвратить дальнейшие разрушения.

     Прибывающий личный состав направлялся на укрепление наиболее опасных участков и на замену выбывающих из строя бойцов.

     Основные усилия по-прежнему были направлены на тушение основных и наиболее опасных очагов пожара на кровлях машинного зала и вспомогательного корпуса. На этом этапе было задействовано 3 пожарных автомобиля, из них 4 автоцистерны и 2 автонасоса.

     Критическое положение все еще сохранялось в зоне аппаратного зала четвертого блока, почти на верхней отметке реакторного корпуса, высота которого более 70 метров. Рухнула часть крыши над реактором, деформировались от взрывной волны несущие конструкции, ядовитый дым от горящих покрытий стелился над всей площадью пожара, уже охватившего многие десятки квадратных метров.

     Не менее угрожающим участком оставались подступы к соседнему энергоблоку со стороны вспомогательного корпуса. Трудно представить себе последствия, которые повлекли бы за собой распространение огня и возможное обрушение кровли над ещё одним реактором, если бы пожарные буквально не заслонили собой третий энергоблок.

     Именно сюда Л. Телятников направил все свои силы, назначив командовать ими лейтенантов В. Правика и В. Кибенка. И только, когда стало ясно, что путь огню к третьему блоку надежно перекрыт, и пожар ему уже не угрожает, часть пожарных была переброшена в машинный зал для оказания помощи в тушении ещё горевших участков возле турбины.

     Более полутора часов горстка пожарных боролась с огнём в условиях мощного радиационного излучения, в токсичной атмосфере сильного задымления, на высотах от 12 до 70 метров при постоянной угрозе обрушений. И всё-таки они сумели на большинстве участков локализовать или полностью ликвидировать огонь. В 2 часа 15 минут были локализованы последние очаги горения на крыше машинного зала, ещё через 20 минут был ликвидирован пожар на всех этажах реакторного отделения.

     К этому времени из Киева уже прибыла оперативная группа областного пожарного управления, преодолевшая за полтора часа свыше 150 километров, начали быстро подходить свежие пожарные подразделения. В общей сложности к утру в зоне аварии было сосредоточено 37 пожарных подразделений, насчитывающих 240 человек личного состава, и 31 единица пожарной техники. Была налажена дозиметрическая служба, позволившая определить наиболее опасные в отношении радиоактивности участки. Теперь уже задача состояла не только в том, чтобы быстрее потушить оставшиеся очаги пожаров, но и уберечь от поражения радиацией как можно больше людей. Поэтому в опасную зону были введены, главным образом, для замены пострадавших пожарных, строго ограниченные силы, обеспеченные дополнительной защитой, которые и сумели окончательно локализовать пожар к 5 часам утра и полностью ликвидировать его в 6 часов 35 минут. В общей сложности на его тушение было затрачено около пяти часов, что при подобных условиях и количестве людей можно считать рекордным временем.

     Успешной ликвидации пожара способствовали наличие хорошо составленного оперативного плана тушения, определявшего порядок действий пожарных подразделений и их взаимодействие с персоналом АЭС, службами милиции и скорой помощи, а также высокая профессиональная подготовка личного состава пожарных частей. Такая подготовка обеспечивалась с помощью детального изучения оперативно-тактических особенностей АЭС и систематического проведения учений и тренировок как на самой станции так и на специальном полигоне с психологической полосой.

     Тушение пожара на Чернобыльской АЭС явилось первым в мире опытом борьбы с огнём в непосредственной близости от разрушенного атомного реактора, в обстановке радиационного излучения.

     Достаточно долгая работа в таких условиях не могла не сказаться на личном составе пожарных подразделений. Практически все, кто первыми вступили в борьбу с пожаром, получили опасные для жизни дозы облучения, а шестерых из них, несмотря на все усилия врачей, спасти не удалось.    

     Память о них сохранится не только в сердцах советских людей, но и всего человечества, у всех, кто понимает, от каких тяжелых последствий они уберегли мир.

     Работа пожарных не закончилась ликвидацией пожара на аварийном четвертом энергоблоке. Помимо активного участия в работах по расчистке территории, откачке воды из загрязнённых радиацией резервуаров, они помогали в дезактивации зданий, сооружений, жилых домов и окружающей местности, выполняли многие другие задания, которые возникали в процессе захоронения повреждённого энергоблока.

     Но главной их задачей стало обеспечение пожарной безопасности на станции, в покинутом людьми городе Припяти, в селах и поселках 30-километровой зоны. Кроме того, они взяли под охрану леса и торфяники в этой зоне и прилегающих к ней районах, которые после начала периода жаркой погоды становились все более пожароопасными. Даже небольшой пожар в поражённых радиоактивностью лесах, на торфяниках с осевшей радиоактивной пылью был во сто крат опаснее даже крупного лесного пожара в обычных условиях. С дымом и пеплом он мог разнести радиоактивность на многие десятки километров, что грозило расширить границы заражённой зоны. Поэтому во всех пожарных частях, дислоцированных вокруг станции, поддерживались высокая боеготовность и возникавшие порой загорания ликвидировались в самом начальном периоде.

     При тушении этих пожаров для предотвращения поражения личного состава радиоактивным дымом и пеплом пожарные работали в защитных костюмах и противогазах.

     Радиоактивная обстановка, сложившаяся на аварийной станции и вокруг неё продиктовала необходимость организации пожарной охраны в период ведения аварийновосстановительных работ по вахтовому методу, то есть со сменой через определённые интервалы времени всего личного состава. Интервал определялся допустимым пределом полученной дозы радиации.

     Таким же образом проводилась и пожарно-профилактическая работа, для чего были созданы две специальных группы. Одна из них круглосуточно работала по предотвращению пожаров на самой станции, для чего было организовано несколько дежурных смен, а другая обеспечивала профилактику пожаров в местах размещения персонала, ведущего восстановительные работы, а также в местах расселения эвакуированного населения. С целью повышения эффективности выполняемых задач территория АЭС и окружающих районов была разбита на участки и сектора, за каждым из которых закреплялся определённый сотрудник.

     В те трудные часы, когда пожарные боролись с огнём на станции, к обеспечению безопасности прилегающей к ней территории подключались и другие службы органов внутренних дел, вступила в действие система скорой медицинской помощи.

     Первая машина скорой помощи приехала на станцию почти следом за пожарными. Она увезла и первого пострадавшего при аварии оператора, который был смертельно травмирован рухнувшими перекрытиями. Затем к месту аварии поспешили практически все санитарные машины Припяти, которые постепенно начали вывозить оттуда поражённых радиацией бойцов пожарной охраны и работников АЭС. К трём часам ночи в медсанчасти Припяти были собраны почти все медицинские работники города. Санитарные машины постоянно курсировали между станцией и городом. Здесь был развёрнут стационар, куда поступали пострадавшие и, где им оказывалась первая помощь, проводились необходимые анализы, определялась тяжесть поражения. За самое короткое время было выполнено до 1000 анализов и с достаточной точностью диагностирована степень лучевого поражения. Если учесть недостаток опыта в этом отношении и сжатый до предела промежуток времени, то результат можно признать хорошим.

     К утру основная часть пострадавших была вывезена со станции, а вечером самые тяжелые больные с явными признаками острой лучевой болезни были доставлены в Киевский аэропорт и специальным самолетом отправлены в Москву в специальную клинику. На другой день следующими рейсами в Москву были доставлены ещё две группы. В общей сложности в московскую клинику поступило 129 человек с диагнозом острой лучевой болезни II- IV степени.

     А в целом в первые дни после аварии в клиники Москвы и Киева было госпитализировано около 300 человек, из них 237 с диагнозом лучевой болезни разной степени. Среди них были и медицинские работники, которые провели немало времени в опасных зонах.

     В целом медицинская служба обследовала более 100 тысяч человек. В этой работе принимало участие 230 медицинских бригад. В зоне аварийно-восстановительных работ и в населённых пунктах, где были размещены эвакуированные, работало свыше 1300 врачей и медсестёр, 240 машин скорой помощи. Здесь было открыто около 100 многопрофильных санаторных пунктов.

     Практически с первых минут после аварии были задействованы и все подразделения милиции Припяти, объявлена тревога по службам органов внутренних дел всей Киевской области. Первая оперативная группа выехала на станцию сразу после сигнала тревоги, и после её сообщения об аварии был поднят на ноги весь личный состав городского отдела внутренних дел. Уже в два часа ночи перед сотрудниками городской милиции была поставлена первая оперативная задача — закрыть въезд в город транспорта, не связанного с ликвидацией аварии, перекрыть подъезды к АЭС, наладить регулирование транспортных потоков, обеспечить охрану общественного порядка и поддержание спокойствия среди населения.

     Эти меры были вполне своевременными и оправданными, особенно в отношении регулирования транспортных потоков. Ведь если бы в эту ночь удалось взглянуть с высоты на погружённую в темноту Киевскую область, то проявилась бы причудливая и таинственная картина, прочерченная тревожным пунктиром автомобильных фар на дорогах, по которым со всех сторон мчались к горящему ярким пятном реактору пожарные и милицейские машины, автомобили скорой помощи, специальная техника.

     Срочно были созданы контрольно-пропускные пункты, на дальние подступы выдвинуты подвижные группы инспекторов Государственной автомобильной инспекции — ГАИ, сформированы дополнительные наряды патрульной службы, усилена охрана объектов.

Чёткая организация работы и добросовестное выполнение сотрудниками милиции своих обязанностей дали свои результаты — эвакуация целого города — более 40 тысяч человек, из них 17 тысяч детей — была проведена всего за два часа без паники, в спокойной и организованной обстановке.

     Эвакуация всей 30-километровой зоны продолжалась ещё около 10 дней. И все эти дни работники милиции практически не знали отдыха. Всего из этой зоны было эвакуировано более 92 тысяч человек. К эвакуации было привлечено 2172 автобуса и 1786 грузовых машин. В дальнейшем, после уточнения опасности отдельных участков местности общее количество эвакуированных достигло 116 тысяч человек.

     К середине мая населенные пункты 30-километровой зоны окончательно опустели. Внутри зоны оставались лишь те, кто вёл работы по ликвидации последствий аварии и те, кто обеспечивал охрану безопасности и порядка в покинутых жителями городах, посёлках и деревнях.

     Работа в опасной зоне не прошла бесследно и для личного состава милиции, особенно для тех, кто помногу часов работал в первые дни после аварии, кто дежурил на открытых постах вблизи станции, на прилегающих дорогах. На многих сказалось пагубное воздействие радиации и они были госпитализированы для лечения. Им на смену пришли свежие силы из других областей Украины, из различных регионов нашей страны.

     Непривычное и какое-то щемящее чувство вызывали в те дни безлюдные сёла, пустая Припять с изредка проезжающей патрульной милицейской машиной. И только несколько населённых пунктов, где работала правительственная комиссия, где были сосредоточены участники ликвидации последствий аварии напоминали о том, что жизнь продолжается и что она ещё вернётся в опустевшие дома.

     Правительство нашей страны в первую очередь было обеспокоено безопасностью людей, которые оказались в зоне радиоактивного заражения. Поэтому, помимо полной эвакуации населения, были проведены крупные профилактические мероприятия по всей окружающей местности, затронутой радиоактивным облаком, организовано медицинское обследование всех эвакуированных, оказана необходимая врачебная помощь.

     Заботой о каждом человеке пронизано решение о выделении материальной помощи всем эвакуированным жителям, о выплате компенсаций и т.п. Уже в первые дни эвакуируемым была выдана безвозмездная денежная помощь в размере 270 тысяч рублей, нуждающимся бесплатно выдавалась одежда, постельные принадлежности, предметы обихода. Общая сумма единовременных пособий составила более 15 миллионов рублей.

     Скоростными методами началось возведение новых посёлков, выделялись квартиры в Киеве, Житомире, Чернигове и других городах. К ноябрю 1986 года только на Украине было построено 50 новых сёл для переселенцев, им было безвозмездно передано более 6 тысяч домов в существующих населённых пунктах, выделено 7,5 тысяч квартир только в одном Киеве. В районах расселения эвакуированных было дополнительно построено более 200 школ, больниц, клубов и магазинов.

     На компенсацию за потерю имущества людьми, эвакуированными из опасной зоны, государство выделило около 600 миллионов рублей. Были также выданы беспроцентные ссуды сроком на 15 лет. Сельским жителям компенсировалась не только стоимость домов и имущества, но и потеря урожая, скота. Средний размер компенсации на одно хозяйство превышал 14 тысяч рублей.

     Чернобыльская авария нанесла нашей стране серьёзный экономический ущерб. Только прямые убытки от неё оценены в 2 миллиарда рублей (впоследствии эта сумма возросла до 6 млрд — В. Л). Жертвами аварии стали 31 человек, причём 28 из них скончались в больницах от острой лучевой болезни. Длительное лечение потребовалось для нескольких сотен пострадавших, среди которых большинство составляли работники органов внутренних дел.

     Сразу же после получения достоверных данных о причинах и размерах аварии, о величине радиоактивного заражения местности и атмосферы эти сведения были предоставлены руководству Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) и переданы правительствам заинтересованных стран. В дальнейшем, по мере проведения мероприятий по ликвидации последствий аварии и уточнения параметров радиоактивности о них постоянно сообщалось в соответствующие организации и на пресс-конференциях для советских и зарубежных журналистов.

     На специальной сессии МАГАТЭ в Вене Советский Союз выдвинул ряд предложений по укреплению ядерной безопасности на национальном и международном уровнях.

     Прежде всего, он предложил организовать в ближайшее время систему оперативного оповещения об авариях и неполадках на АЭС, когда это сопровождается выходом радиоактивности в окружающую среду. Предложено также создать в качестве компонента международного режима безопасности развития ядерной энергетики отлаженный механизм оказания международной помощи в опасных ситуациях.

     Важным элементом в концентрации усилий отдельных стран по обеспечению безопасности ядерных установок может также стать совместная разработка проектов реакторных систем нового поколения.

     А в это время над пострадавшим реактором сверхбыстрыми темпами возводился железобетонный саркофаг, который всё больше перекрывал доступ радиации в атмосферу. И настал день, когда могучие бетонные стены навсегда похоронили под собой разрушенный энергоблок, исключив любую возможность радиоактивных выбросов.

     Чернобыльская авария наглядно продемонстрировала насколько опасна энергия атома, выпущенная из под контроля, и к каким серьёзным последствиям может привести радиационное заражение даже в очень ограниченных масштабах. Естественно, что мысли невольно обращаются к тем неисчислимым бедам, которые может причинить людям применение атомной энергии в военных целях.

     Что касается аварий и пожаров на объектах ядерной энергетики, то в нашей стране по результатам чернобыльской аварии принимаются серьезные меры по устранению самой возможности их повторения. Учитывая, что тайны мироздания, в которые все глубже приникает человек, не даются даром и порой оборачиваются непредвиденными ситуациями, предусматриваются все возможные меры предосторожности, в том числе и по обеспечению пожарной безопасности атомных объектов. Наша страна предлагает всем государствам вместе добиваться того, чтобы возможность аварий в работе атомных установок в мире была сведена к нулю.

     Видимо и в тех странах, где построены и эксплуатируются атомные электростанции, также сделают соответствующие выводы в отношении повышения безопасности АЭС. Ведь более чем 30-летний опыт ядерной энергетики содержит многие горькие уроки аварий и пожаров.

     Уроки аварий на АЭС потребуют определенного пересмотра требований на противопожарную защиту и общую безопасность реакторов с учётом особой опасности выброса радиоактивных материалов и газов в атмосферу на окружающую местность, а также сложности ликвидации пожаров в этих условиях. Естественно, что в первую очередь усилия будут направлены в сторону устранения даже гипотетической возможности взрыва реактора и утечки радиоактивных веществ.

     Вместе с тем, специальные выводы должны быть сделаны и для пожарных служб, которым, как это было в Чернобыле, приходится первым сталкиваться с последствиями аварий на АЭС. Опыт чернобыльского пожара нами глубоко изучается и на этой основе уже предложен ряд первоочередных и перспективных мероприятий. Подтверждены требования к пожарным подразделениям, чтобы на любой пожар, случающийся на АЭС, дежурные караулы выезжали в боевой одежде повышенной защиты, с аппаратурой для защиты органов дыхания и дозиметрическими приборами. Предусмотрено совершенствование тактической и психологической подготовки личного состава пожарных подразделений на специальных психологических полосах с имитацией различных условий радиационной обстановки, а также методов защиты от прямого излучения и совместных действий с обслуживающим персоналом АЭС и добровольными пожарными формированиями.

     Намечено проведение исследований по созданию новой защитной одежды и устройств для предохранения от проникающей радиации, по разработке надёжных, дистанционно управляемых машин и аппаратов для тушения пожаров в заражённых радиоактивностью зонах.

     Беда Чернобыля как бы подтвердила необходимость нового технического и гражданского мышления, расширила и одновременно конкретизировала область практического применения такого мышления. Чернобыль с новой остротой поставил вопрос поиска общего языка взаимодействия государств и континентов.

     Нельзя допустить, чтобы каждый искал безопасности только для себя. И тем более, недопустимо чтобы беда одних вызывала злорадство других, служила идеологическим средством разобщения народов.

     Именно пожарные, выполняя свой долг, равный подвигу, первыми лицом к лицу столкнувшиеся с губительной силой взбунтовавшегося атома, получили моральное право во весь голос заявить миру о жизненной необходимости устранения потенциального ядерного конфликта.

     На мой взгляд — это сегодня главная проблема, которая должна занимать людей всей планеты.

     Мы живём в тесно взаимосвязанном мире и нам нужны совместные поиски безопасности в сфере защиты природных основ жизни, безопасности от тех угроз, которые таятся, наряду с большими возможностями в новых видах технологий.

     Опыт Чернобыля горек. Лучше бы его не было, но коль уже он достался нам, он открывает всем странам, всему человечеству ещё одну возможность учиться».

     Что можно добавить к этому блестящему по меркам профессионализма, выступлению генерала? Очень немногое. Например, то, что в своём более чем продолжительном выступлении в зарубежной аудитории он ни разу не сослался на выступление М.С. Горбачёва и даже не упомянул его имени, как не упомянул и партию, в то время, по Конституции — «руководящую и направляющую силу советского общества». Для английских слушателей даже эти детали были поразительны. Вот лишь некоторые отклики британских газет на это необычное по всем меркам выступление:

     «Гардиан» (17 сентября 1987 год)

     Пол Кид. Москва объявляет, что Чернобыль обошёлся в 2 (!) млрд фунтов стерлингов.

     Вчера в Лондоне советским официальным представителем генералом Микеевым было сделано заявление о том, что в результате Чернобыльской аварии советской экономике нанесён ущерб, измеряемый 2 млрд, фунтов стерлингов.

     Г-н Микеев, руководитель советской службы пожарной охраны отметил, что авария на Чернобыльской атомной электростанции в апреле прошлого года наглядно показала, что безопасной ядерной установки просто не существует.

     Выступая на проходящей в Лондонском Барбиканском центре Международной конференции и выставке сил полиции, г-н Микеев признал, что советским пожарным ещё никогда не приходилось иметь дело с полностью или частично разрушенным реактором.

    «Фактически, сама возможность аварии не допускалась и не принималась в расчет. Чернобыльская авария ясно показала, что в атомной энергетике на каждом реакторе следует предусматривать даже малейшую возможность взрыва».

     На семинаре по теме «Действия в чрезвычайных обстоятельствах» г-н Микеев заявил, что «в Чернобыле пожарные впервые работали вблизи разрушенного реактора». «Все пожарные, первыми прибывшие для ликвидации пожара, получили большую дозу облучения. Шестеро из них, несмотря на усилия врачей, скончались».

     Советский официальный представитель отметил, что перед пожарными вверенной ему в подчинение службы стояла не только задача непосредственной ликвидации последствий взрыва. Они также должны были выкачать резервуары с заражёнными радиоактивными веществами, обеспечить защиту соседних деревень и не допускать возникновения пожаров на близлежащей территории.

     «Даже маленький пожар в заражённом радиоактивными веществами лесу или на торфянике в сто раз опаснее обширного пожара в обычных условиях», — сказал он.

     После выполнения названных задач общественным властям, включая советскую полицию, было поручено законсервировать на многие годы близлежащий город Припять и обеспечить общественный порядок.

     Через 30 часов с момента аварии было принято решение о проведении эвакуации населения, проживающего в радиусе 30 км от станции. Операция длилась 10 дней и проходила с использованием 2172 автобусов и 1786 грузовых автомобилей. Всего было эвакуировано 92000 человек.

     Сразу же по окончании эвакуации советским властям необходимо было начать работу по устройству эвакуированных: одних — в имеющихся домах и школах, других — во вновь построенных квартирах и школах.

     Как заявил г-н Микеев, «стоимость проведения всех мероприятий с учётом длительного лечения поражённых лучевой болезнью составила 2 (!) млрд фунтов стерлингов. Чернобыльская авария наглядно продемонстрировала, какую опасность несёт в себе вышедший из-под контроля атом и к каким последствиям приводит радиоактивное заражение даже очень ограниченного масштаба. Естественно, можно представить те ужасные последствия, к которым может привести использование ядерной атомной энергии в военных целях».

     «Эксперты подсчитали, что радиоактивное излучение, возникающее в результате взрыва самой маленькой ядерной ракеты, в 3 раза превышает те уровни радиации, которые имели место в Чернобыле».

     Это — влиятельнейшая газета «Гардиан». А вот статьи из респектабельной газеты британских тори «Таймс» от того же 17 сентября 1987 года:

     Стюарт Тендлер. Первые ужасные минуты Чернобыльской аварии.

     Вчера руководитель советской службы пожарной охраны подробно описал первые ужасные минуты после взрыва на Чернобыльской атомной электростанции и героизм пожарных, предотвративших усугубление аварии.

     По словам генерал-майора А. Микеева, авария началась с «выброса раскалённых элементов конструкции и чёрного облака дыма и пара, поднимающегося над корпусом реактора».

     28 пожарных увидели раскаленные куски графита и элементы железобетонных конструкций, разбросанные по крышам соседних зданий. Наблюдалось 30 очагов пожара, 5 из которых возникли на различных этажах разрушенного здания реактора, что поставило под угрозу всю систему обеспечения безопасности функционирования всей станции.

     В своём выступлении на Международной конференции и выставке сил полиции–87 в Лондоне, генерал Микеев сообщил присутствующим руководителям служб полиции и специалистам по ликвидации последствий аварий, что пожарные работали в непосредственной близости от реактора и «ясно и чётко осознавали, что находятся в зоне высокой радиоактивности, хотя точный уровень радиации был им неизвестен».

     Они предотвратили усугубление аварии до невообразимых масштабов, преградив путь огню на соседний блок реактора.

     После взрыва на 4 блоке ректора «группа пожарных вступила в борьбу с огнём на расстоянии от 12 до 70 метров в условиях высокого уровня радиации, густого ядовитого дыма и под постоянной угрозой разрушения корпуса».

     Все очаги пожара были взяты под контроль и в течение 5 часов потушены силами 240 пожарных и с помощью 81 пожарной машины.

     После того, как пожар был потушен, пожарные части должны были находиться в 30-километровой зоне от реактора с целью предупреждения возникновения в ней каких- либо очагов огня, которые могли бы способствовать распространению заражения.

     Генерал Микеев, руководитель Главного управления пожарной охраны Министерства внутренних дел СССР, заявил, что в момент первых взрывов ранним утром 26 апреля 1986 года в Чернобыле было 444 сотрудника — обслуживающий персонал и строители.

     В ту, по словам генерала, «тёплую украинскую ночь» люди спокойно спали в близлежащих сёлах и городках.

     Генерал Микеев выступил с одним из самых подробных и правдивых отчётов об аварии, сделанных до сих пор перед общественностью Запада. Он отметил, что советским специалистам еще не приходилось иметь дело с полностью или частично разрушенным реактором.

     Всё было сделано для обеспечения безопасности функционирования станции, однако «к сожалению», — сказал генерал Микеев, «не был принят во внимание человеческий фактор. Именно этот фактор и оказался роковым в ту ужасную ночь».

     Как отметил генерал Микеев, потребовалось определённое время для того, чтобы сообщить всему миру о масштабах аварии, т.к. необходимо было сначала определить её размах и установить аппаратуру для контроля за обстановкой. «В задержке информации об аварии не было злого умысла».

     Ключевыми точками были разрушенный реактор и здание, расположенное между ним и третьим реактором.

     Для эвакуированных потребовалось построить 50 новых деревень. Миллионы рублей были отпущены для выплаты компенсаций (пособий) эвакуированным. В 30-километровой зоне были построены (основаны) 2 предприятия для осуществления контроля за обстановкой.

     «Чернобыльская авария принесла нам горький опыт. Лучше бы его не было». Но она преподнесла уроки для СССР и для всего мира».

     В таком же духе выступление А. К. Микеева освещали все без исключения британские газеты. Причём — на первых полосах. Пресса СССР по вполне понятным причинам обошла триумф А. К. Микеева в Лондоне абсолютным молчанием. Не упомянуть в выступлении Генсека КПСС партократы рассматривали как откровенный вызов сложившейся системе византийско-партийных ритуалов. А Главный констебль Великобритании К.Ф. Пэйн счёл своим нравственным и профессиональным долгом 25 сентября 1987 года направить А. К. Микееву следующее послание:

     Уважаемый генерал-майор Микеев!

     Я пишу, чтобы поблагодарить Вас за участие в Международной выставке и конференции полицейских сил, проходившей в Лондоне на прошлой неделе. Ваше присутствие существенным образом повлияло на отношение к проблеме, которая постоянно должна быть в поле зрения основных служб по проведению спасательных операций при критических ситуациях, а также местного и национального правительств.

     Ваше замечательное выступление явилось толчком к размышлению и ярко высветило необходимость обеспечить эффективное и надёжное управление работой атомных установок. Я беседовал со многими делегатами конференции, которые присутствовали на этом заседании, и они были признательны за Ваш откровенный и столь глубокий доклад о событиях, которые произошли в Чернобыле. Я полагаю, что он помог каждому присутствующему понять особые проблемы при ликвидации таких аварий и последствия как для людей, так и для окружающей среды.

     С наилучшими пожеланиями, Искренне Ваш Главный констебль К. Ф. Пэйн

     На обеде, устроенном Ассоциацией начальников пожарных служб Великобритании, состоялась церемония проводов генерал-майора А. Микеева. Много торжественных слов было высказано в память о Чернобыле.

     Вручая памятную доску, на которой изображены ведущие борьбу с огнём пожарные (т. е, кто отдал свои жизни), генерал Микеев поблагодарил всех британцев, выразивших свое сочувствие. При этом он добавил: «Надеемся, что британским пожарным не придется воспользоваться тем опытом, который мы приобрели».

     Принимая дар, Министр внутренних дел г-н Дуглас Херд заявил, что это «трогательный подарок» и, что он отдаст его на «хранение» в надёжные руки — в Колледж пожарной службы.

     По признанию советских дипломатов в Лондоне, выступление генерала А. К. Микеева в решающей степени способствовало прекращению в британской прессе антисоветской истерии, связанной с последствиями чернобыльской катастрофы.

     Девяностые годы XX века были для России небывало тяжелыми. XX век завершался дефолтом 1998 года, взрывами жилых домов в Москве и Волгодонске, нападением международных террористов на Дагестан, целой серией тяжелейших пожаров, в которых погибли сотни людей... Вершиной пожарного апокалипсиса стали пожары на Останкинской телебашне, в Министерстве морского флота России, в общежитии Московского университета дружбы народов, в ГУВД Самары, в пансионатах и лечебницах для престарелых и инвалидов. И хотя генералу шел уже восьмой десяток лет, Анатолий Кузьмич все явственней сознавал: в эти сложнейшие для Отечества дни его мощный огнеборческий научный потенциал может и должен быть использован не только на научной кафедре Академии. И генерал принимает решения: в дальнейшем совмещать научно-преподавательскую работу в Академии МВД России, где он пользовался огромным и заслуженным уважением всего коллектива с экспертно-консультационной деятельностью в крупнейшем объединении страны, специализирующемся на выпуске противопожарных строительных конструкций, материалов и оборудования. Выбор великого огнеборца пал на Научно-производственное объединение «Крилак», которое возглавляет очень авторитетный и уважаемый в огнеборческом сообществе человек — Юрий Владимирович Кривцов, профессор, доктор технических наук, академик. С Анатолием Кузьмичем Микеевым их связывала давняя дружба. Юрий Владимирович все годы профессорско-преподавательской деятельности Микеева А. К. видел, что душа его неугомонно, неутомимо жаждет вернуться к практической работе огнеборца, делом ответить на вызовы времени. Когда-то, после чернобыльского Апокалипсиса, замечательный русский поэт Лев Ошанин — друг и поклонник великого огнеборца, посвятил ему прекрасное стихотворение «Генерал» (привожу его по авторскому сборнику Льва Ошанина «Баллады»)

Генерал

Он опять, как всегда, на войне, генерал.

Седина его — пепел беспечных пожаров.

Рядом рушился дом, рядом друг умирал,

И тревога печали опережала.

Цель наград и увечий — солдатский удел.

Два инфаркта упали на сердце к тому же.

— не пора ли в отставку? — А он побледнел:

— Мне? В отставку? А разве я больше не нужен?..

— Вы конечно, нужны. Но ведь жизнь не аврал.

Не пора ли себя поберечь, генерал?

— Поберечь? —

Он как будто в замкнувшемся круге.

А куда жь его опыт, а то мастерство,

дается, однако, не каждому в руки...

— Поберечь? — Он прищурился.— А для чего?

Пусть полуночный ветер всю землю обшарит.

Где покой, на каких заливных островках?

— Нет, — сказал он,— хочу умереть на пожаре,

 Чтоб последнее пламя плясало в зрачках!